Подобна коню, рвущемуся в бой, ты являешь собой всеведущий прорыв с небес в сосуд, и туча – матерь твоя…
О сома чистая, твои небесные потоки – кони, быстрые, как мысль, – истекают с молоком в сосуд;
В дозороастровой религии Ирана сома обозначается понятием “хаома”. Названия “сома” и “хаома” – разные формы одного и того же слова – происходят соответственно от корней
Кажется, невозможно словами выразить достоинства этого магического опьяняющего вещества. Сому считали принесенной орлом с “вышних небес” или с гор, куда ее поместил Варуна – член раннеиндуистского пантеона. Вот еще цитата о ригведовской соме.
Больной пьет ее на восходе солнца как лекарство: ее прием укрепляет члены, сохраняет ноги от перелома, отвращает всяческую болезнь и продлевает жизнь. Тогда нужда и забота пропадают, мучительное желание изгоняется и бежит прочь, когда смертным овладевает вдохновение; бедняк, опьяненный сомой, чувствует себя богатым; глоток ее побуждает певца возвысить голос и вдохновляет его на песнь; поэту дает силу сверхъестественную, так что он чувствует себя бессмертным. Вследствие вдохновляющего влияния напитка, еще в индоиранский период возникла тенденция персонифицировать этот сок в образе бога Сомы и приписывать ему почти все деяния других богов, силу этих богов, еще более возрастающую от глотка сомы. Подобно Агни, сома заставляет лучистость свою ярко сиять в водах; подобно Вайю, носиться на конях своих; подобно Ашвинам, спешить на помощь, когда к вам взывают. Подобно Пушану сома вызывает почтение, хранит стада и ведет кратчайшими путями к успеху. Подобно Индре, как желанный союзник, одолевает всех врагов – близких и дальних, освобождает от злых намерений завистника, от опасности и нужды, приносит благие сокровища с небес, земли и воздуха. Сома заставляет также солнце восходить в небесах, восстанавливает утраченное, располагает тысячью способов и средств помощи, исцеляет всех – слепых и хромых, – сгоняет черную кожу (аборигенов), и все дает во владение благочестивому Арию. В его – правителя мира – распоряжении находятся земли эти; он – небес носитель и земли опора – держит людей всех в руке своей. Сияя, как Митра, вызывая благоговейный трепет, как Арьяман, он ликует и светится, словно Сурья; веления Варуны – его веления; он так же мерит земли просторы, воздвигает свод небес; подобно ему, он, исполненный мудрости, хранит общность, властвует над людьми даже в местах скрытых, знает самое тайное… Он будто продлевает бесконечно жизнь своего благочестивого приверженца, а после смерти делает его бессмертным в жилище блаженных – в небесах вышних. / Adolf Kaegi,
Всякий раз при обсуждении этого всемогущего растения, под чьим воздействием возникают экстатические видения, являющиеся основой всей последующей индуистской религии, возникает вопрос: какова же ботаническая идентичность сомы, “столпа мира”? В XIX веке было почти невозможно сформулировать этот вопрос. Состояние сравнительного языкознания было еще зачаточным, и стремление применить к данной проблеме междисциплинарный подход было весьма невелико: санскритологи не говорили на языке ботаников и фармакологов. Фактически для XIX века этот вопрос, будучи похожим на вопросы типа “Какую песню пели сирены?” или “Где находится Троя?”, не представлял интереса.
Благодаря открытиям Генриха Шлимана, следовавшего своему внутреннему голосу и побуждениям, мы теперь знаем, где на самом деле находилась Троя. И в духе подобного же уважения к фактической достоверности древних текстов ученые XX века попытались определить ботаническую идентичность сомы. Исследования эти были разными: от поверхостных до всесторонних. Ученые любят играть в такие игры. Ответ, скажем, должен содержаться во фрагментарных, отрывочных описаниях на давно уже мертвом языке, переполненных красивыми словами, а также словами, встречающимися лишь раз в литературе на данном языке. Какое растение больше соответствует отрывочным сведениям о внешнем виде этого самого таинственного представителя визионерской флоры?
Илл. 13. Идол двойного гриба, найденный на Конянской равнине. Музей Кайзери. каталожный номер 99. (Из книги под ред. Арнольдо Мондадори
Чтобы ответить на поставленный вопрос, мы должны попытаться реконструировать исторический контекст, в котором находились индоевропейцы. Один из ответов состоит в том, что миграции, начавшиеся примерно в 6-м тысячелетии до н. э., перенесли племена индоевропейцев далеко за пределы лесной среды, пригодной для произрастания сомы времен Архаичного. Конечно, события разворачивались медленно и сома Архаичного, должно быть, была предметом торговли между древними государствами – родиной ариев и рубежами их простирающейся на юго-восток сферы влияния. Другой возможный вариант состоит в том, что сома была чем-то таким, с чем индоевропейцы не сталкивались, пока не встретились со скотоводами, возможно, жившими на Конийской равнине в Анатолии и потреблявшими грибы (илл. 13).
В обоих случаях с возникновением языковых отличий, со все большим удлинением торговых путей, с началом использования местных заменителей сомы и усвоением традиций покоренных народов первоначальная идентичность сомы оказалась смешанной с мифом. Становясь все более и более эзотеричной, она превратилась в своего рода тайну, передаваемую из уст в уста и известную лишь немногим, пока наконец не была забыта. Умение приготовления визионерской сомы представляется чем-то постепенно утраченным вместе с прекращением миграций индоевропейцев, во времена, когда в Персии, а равно и на субконтиненте Индии было весьма ощутимо реформистское и обновленческое движение.
Исчезновение сомы, быть может, произошло оттого, что новая, реформистски ориентированная, религия Зороастра, установившаяся около 575 г. до н. э. и бывшая тогда господствующей на Иранском плоскогорье, предпочитала репрессивный подход к древнему таинству с богоподобными полномочиями. Зороастр говорил об Ахура-Мазде – Творце Всевышнем, который творит святым духом своим и правит миром, разделенным между Истиной и Ложью. Сотворенные Ахура-Маздой свободны и таким образом ответственны за судьбу свою: внешний символ Истины – огонь, и огненный алтарь – центр культовой практики зороастризма. / R. S. Zahner,
Имеется всего два упоминания о хаоме (соме) в “Гатах” (священных стихах) Зороастра: одно говорит о дуроаосе – “отвратителе смерти”, другое намекает на “мерзость этого опьяняющего средства”. Намеки эти достаточны для доказательства того, что пьянящая хаома была у великого реформатора под запретом. Но в более поздней “Авесте” (священной книге зороастризма) хаома, подобно многим другим дэвам (богам), возвращается вновь, и, согласно “Яшне” (IX-Х вв.), является почти во всех отношениях тем же, что и сома “Вед”. / H. D. Griswold.
На самом же деле Зороастр, возможно, и не собирался запрещать хаому. Быть может, он просто не одобрял жертвоприношения быков, которое было частью ритуала. Жертвоприношение быков, конечно же, было анафемой для каждого, кто осознавал связь между крупным рогатым скотом и грибами в старой
