Кто из этих троих настоящий Мануэль? Может, сторонний наблюдатель ближе всех к истине? Трудно сказать. По мере того как он становится старше, он понимал самого себя все меньше и меньше.
Из трансмат-кабины появился сенатор Генри Фиэрон.
— Генри, — произнес Краг, — с моим сыном Мануэлем ты уже знаком — Краг, сын Крага, будущий наследник…
— Здравствуй, Мануэль! — воскликнул Фиэрон. — Сколько лет, сколько зим!
При рукопожатии ладонь сенатора оказалась прохладной. Мануэль выдавил из себя любезную улыбку.
— Мы встречались пять лет назад в Макао, — произнес он. — Вы там были проездом по пути в Улан- Батор.
— Конечно, конечно. Какая потрясающий память! Краг, у тебя замечательный сын! — вскричал Фиэрон.
— Подожди немного, — отозвался Краг. — Когда я отойду от дел, он всем покажет, что такое
Мануэль кашлянул и смущенно отвернулся. Чувство династической гордости заставляло Крага- старшего делать вид, что его единственный сын — достойный наследник для целого созвездия основанных или приобретенных им компаний. Отсюда и постоянная забота о том, чтобы «вводить Мануэля в курс дела», отсюда постоянные утверждения на публике, что Мануэль когда-нибудь заменит его.
У Мануэля же не было ни малейшего желания вставать за штурвал отцовской промышленной империи. Не говоря уже о возможности. Он только-только пережил образ вечного искателя приключений, начинал стремиться к чему-то большему, хотя сам еще не знал к чему, — так некоторые перерастают атеизм. Он искал какую-нибудь цель, которая могла бы придать более четкие очертания его расплывчатым амбициям и способностям. Когда-нибудь, может быть, он найдет эту цель. Но вряд ли речь будет идти о том, чтобы возглавить империю Крага.
Краг-старший понимал это не хуже самого Мануэля. В душе он презирал подобное легкомыслие, и иногда это презрение прорывалось наружу. Тем не менее он продолжал делать вид, будто бы верит в рассудительность, практичность и потенциальные административные способности своего сына. Он мог долго расписывать достоинства своего единственного наследника Тору Смотрителю, Леону Сполдингу — кому угодно, кто был готов его слушать. Лицемерный самообман, подумал Мануэль. Он пытается заставить самого себя поверить в то, чего нет и никогда не будет. Но это ему не удастся. Не может удаться. Он всегда будет больше доверять своему приятелю-андроиду Тору, чем собственному сыну. И не без оснований. Почему бы не предпочесть одаренного андроида никчемному сыну? В конце концов, мы оба — его дети. Так что он вправе выбирать.
Хоть бы он передал управление компаниями Тору Смотрителю, подумал Мануэль.
Прибыли остальные приглашенные, и Краг тут же увлек всех к трансмат-кабине.
— Вперед! — зычно крикнул он. — На башню!
Клисса была близка к истерике.
— Не надо туда смотреть, — сказал Мануэль, обнимая ее и крепко прижимая к себе. На экране роботы-погрузчики поднимали врезавшийся в землю блок и оттаскивали в сторону. — Успокоительного, быстро, — Добавил он, обращаясь к Сполдингу.
Эктоген нашел какой-то тюбик. Мануэль прижал его раструбом к предплечью Клиссы, надавил, и успокоительное впиталось через кожу.
— Там… были убитые? — спросила она, продолжая прятать лицо на груди у Мануэля.
— Похоже, да. Может быть, один сумел спастись. Остальные даже не успели понять, что случилось.
— Мне их так жалко…
— Их? — фыркнул Сполдинг. — Но это же андроиды. Всего лишь андроиды.
— А что, андроиды — не люди? — вскинула голову Клисса. — Как у вас только язык повернулся такое сказать! Что, у них нет имен, они не умеют думать, мечтать…
— Клисса… — мягко начал Мануэль.
— …не чувствуют боли? Разумеется, они люди. Только что погибли люди. Как могли вы, именно вы, позволить себе сказать такое?…
— Клисса! — недовольно выкрикнул Мануэль.
Сполдинг застыл, как статуя, глаза его остекленели от бешенства. Он был готов взорваться, но дисциплина взяла верх над эмоциями.
— Прошу прощения, — пробормотала Клисса, не отрывая взгляда от плиток пола. — Я… не хотела вас обидеть, Леон. Я… я… о Боже, Мануэль, ну почему, почему?… — Ее сотрясли рыдания. Мануэль знаком попросил еще один тюбик успокоительного, но Краг отрицательно мотнул головой, шагнул к ним, привлек Клиссу к себе и чуть не раздавил в своих медвежьих объятиях.
— Успокойся, — негромко пробасил он. — Успокойся, успокойся. Да, это было страшно. Но им не пришлось страдать, они ничего не успели почувствовать. А о раненых позаботится Тор, он отключит болевые центры, и им сразу станет лучше. Бедная Клисса, бедная, бедная, Клисса, ты никогда раньше не видела смерти? Я понимаю, это ужасно, когда все происходит так неожиданно… — Его хватка постепенно ослабевала, становилась более осторожной, он гладил ее длинные шелковистые волосы, целовал заплаканные щеки. Мануэль изумленно замер. Ни разу в жизни он не замечал за отцом таких проявлений нежности.
Но, разумеется, для Крага-старшего Клисса была не просто невесткой, а орудием продолжения династии. Она должна была оказывать на Мануэля благотворное влияние, чтобы тот в конце концов смирился с необходимостью взвалить на себя груз семейного бизнеса, не говоря уже о том, что в ней Краг- старший видел возможность продолжения своего рода. В этом заключался парадокс: с одной стороны, Краг относился к ней, как к древней хрупкой фарфоровой статуэтке, и в то же время надеялся, что вот-вот она начнет рожать ему одного внука за другим.
— Плохо заканчивать экскурсию на такой ноте, но что поделаешь, — говорил Краг своим гостям. — По крайней мере, вы успели все увидеть перед… этим досадным происшествием. Сенатор, джентльмены, благодарю вас за то, что вы удостоили своим вниманием мою башню. Надеюсь, это было не в последний раз. А на сегодня, пожалуй, все.
Клисса, похоже, немного успокоилась. Мануэль чувствовал себя неловко оттого, что отцу, а не ему удалось привести ее в себя.
— Наверное, мы с Клиссой отправимся обратно в Калифорнию, — сказал он, привлекая ее к себе. — Несколько часов на пляже, и она придет в норму. Мы…
— Тебя ждут в Дулуте, — каменным голосом произнес Краг.
— Я…
— Вызови за ней кого-нибудь из ваших андроидов. А сам отправляйся на завод. — Отвернувшись от Мануэля и любезно кивая отбывающим гостям, он сказал Леону Сполдингу:
— Нью-Йорк. Верхний офис.
— Когда ты вернешься? — спросила она.
— Вечером, но не поздно. Насколько я помню, у нас намечалось что-то в Гонконге. Я вернусь как раз, чтобы успеть переодеться к обеду.
— Не раньше?
