— Разумеется. Пожалуйста, присаживайтесь.
Мак-Леод держался строго официально, с характерной для уроженца Британских островов чопорностью. «Судя по всему, — с тревогой отметил про себя Уолтон, — он тоже сильно нервничает, но подступиться к нему сквозь панцирь внешней замкнутости будет весьма нелегко».
— Похоже, — заметил Уолтон, — мы тут в самом деле заварили неприятную кашу. Но, с другой стороны, на что мы годимся, если не в состоянии расхлебать какую угодно кашу? Разве не так?
— Если это необходимо, сэр. Но я никак не могу избавиться от ощущения, что можно было без труда избежать всех этих неприятностей.
— Нет, Мак-Леод, вы заблуждаетесь. Если бы была хоть малейшая возможность избежать этих неприятностей, мы их наверняка избежали бы. Горькая правда заключается в том, что какому-то идиоту из нашего отдела связей с общественностью удалось получить доступ к радиограммам, направляемым лично мне по строго конфиденциальным каналам, и узнать, что вы возвращаетесь. Этого никак нельзя было предвидеть, а теперь этого уже не опровергнуть. Это случилось, несмотря на все принимаемые нами меры предосторожности против утечки информации.
— В приемную прибыл мистер Перси, — объявила по интеркому секретарша.
На экране возникла угловатая фигура Ли Перси. Уолтон велел ему пройти в кабинет.
Перси был очень напуган. Можно даже было сказать, что он испытывает самый настоящий, неподдельный ужас. В руке он держал сложенный вдвое лист бумаги.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, Ли, — от внимания Уолтона не ускользнуло, что несколько фамильярное обращение «Рой» уступило место строго официальному «сэр». — Вы получили подшивку, которую я вам переслал?
— Да, сэр, — уныло ответил Ли Перси.
— Ли, это Лесли Мак-Леод, руководитель увенчавшегося полным успехом проекта по созданию сверхсветового привода. Полковник Мак-Леод, я хочу, чтобы вы поближе познакомились с Ли Перси. Это он задумал и успешно осуществил операцию по разглашению вчера вечером одной из самых наших строго охранявшихся тайн.
Перси не сумел унять нервную дрожь. Он сделал несколько шагов вперед и положил сложенный лист бумаги на письменный стол Уолтона.
— В-вчера в-вечером я д-допустил грубую ошибку, — заикаясь, произнес он. — Мне н-не с-следовало д-давать добро на обнародование этой новости.
— Это и ежу понятно, что не следовало! — воскликнул Уолтон, стараясь тем не менее избегать даже намека на грубость в своем тоне. — Этим вы поставили нас в весьма опасное положение, Ли. Дело в том, что найденную планету как не принадлежащую нам мы не можем объявить свободной для колонизации, несмотря на весь энтузиазм, с которым псевдо-я объявил об этом вчера вечером. И у вас должно быть достаточно ума, чтобы понять: уже невозможно взять назад и опровергнуть обнародованное сообщение.
— Планета не может нам принадлежать? Но ведь…
— Согласно сведениям, которыми располагает полковник Мак-Леод, — пояснил Уолтон, — эта планета является собственностью разумных существ, которые обитают на соседней с нею планете и которые не станут равнодушно взирать, как орды землян ринутся в их систему. Сами-то мы разве сидели бы сложа руки при виде инопланетян, пытающихся обосноваться на Марсе?
— Сэр, на этом листе бумаги… — сдавленным голосом произнес Перси. — Это… это…
Уолтон развернул лист. Он оказался заявлением Перси об отставке. Рой дважды внимательно прочел заявление, улыбнулся и отложил в сторону. Вот теперь самое время проявить великодушие.
— Отставка не принимается, — сказал он. — Вы нам еще нужны, Ли. Я распоряжусь о снижении вашего жалования на десять процентов, начиная со вчерашнего дня, сроком на одну неделю, но иных наказаний не последует.
— Благодарю вас, сэр.
«Он низкопоклонствует передо мной», — удивленно подумал Уолтон. Вслух же сказал:
— Только больше никаких подобных фокусов, не то я не только вас уволю, но в таких черных красках распишу вашу так называемую деятельность на поприще начальника отдела, что вы не сможете найти приличной работы нигде между Землей и Проционом. Понятно?
— Да, сэр.
— Ладно, возвращайтесь к себе в кабинет и принимайтесь за работу. И никаких рекламных заявлений о сверхсветовом приводе, пока я лично не дам «добро» на это. Нет, вот что нужно немедленно провернуть. Подготовьте экстренный выпуск как бы в развитие того, что был передан вчера. Устройте дымовую завесу, то есть напустите как можно больше дыма. Состряпайте туманное, многословное и напыщенное заявление о покорении космического пространства, настолько запутанное, чтобы после него никто уже не смог вспомнить о том, что вчера сболтнул я. И ни в коем случае не пророните даже намека о малейшей возможности колонизации чего бы то ни было в ближайшем будущем.
— Я все понял, сэр, — чуть улыбнувшись, произнес Перси.
— Сомневаюсь, — резко бросил Уолтон. — Когда подготовите выступление, забросьте его сюда на утверждение. И да поможет вам небо в том случае, если вы отступите хотя бы на запятую от текста, который я проверю!
Перси попятился к выходу из кабинета.
— Почему вы это сделали? — спросил сбитый с толку Мак-Леод.
— Вы имеете в виду, почему я позволил ему столь легко отделаться?
Мак-Леод кивнул.
— На военной службе, — сказал он, — за такое расстреливают.
— Но у нас же не армия, — заметил Уолтон. — И если человек повел себя вчера как самый настоящий идиот, это еще не причина, чтобы предать его Счастливому Сну. Кроме того, он знает толк в своем ремесле. Я не могу позволить себе лишиться столь виртуозного краснобая.
— Неужели так мало специалистов по связям с общественностью?
— Конечно, нет. Но он — очень неплохой профессионал, и плохо будет, если он перейдет на сторону наших противников. За то, что я для него сейчас сделал, он будет по гроб мне благодарен. А вот если бы я его уволил, то еще до конца недели за его подписью в «Ситизене» появилось бы не меньше полудюжины статей, разоблачающих деятельность ВЫНАСа. И нас бы втоптали в грязь.
Мак-Леод понимающе улыбнулся:
— Вы неплохо справляетесь со своей работой, мистер Уолтон.
— Приходится, — скромно согласился Уолтон. — Директору ВЫНАСа как раз и платят за то, что он творит два-три чуда каждый час. Через какое-то время привыкаешь к такому ритму. Расскажите-ка лучше об инопланетянах, полковник Мак-Леод.
Мак-Леод рывком поднял портфель на письменный стол Уолтона и открыл магнитный замок. Затем протянул Уолтону пухлую пачку глянцевых цветных фотографий.
— На первых десяти — пейзажи планеты, — пояснил Мак-Леод. — Это Процион-8 — восьмая планета из шестнадцати, хотя пару-другую планет помельче можно и пропустить. Десять из них — гиганты с атмосферой из метана. На них не имело никакого смысла высаживаться. Две планеты — состоящие из аммиака сверхгиганты, это еще хуже. Три небольшие планеты вообще не имеют какой-либо стоящей доброго слова атмосферы, природные условия на их поверхности примерно такие же, как на Меркурии. Последнюю из этих шестнадцати планет мы назвали Новой Землей. Пожалуйста, взгляните на это фото, сэр.
На протянутых Уолтону фотографиях были запечатлены холмы, покрытые буйно разросшимися кустарниками, стремительные реки, прелестная картина восхода солнца. На нескольких снимках красовались представители местной фауны: удивительно тощая четырехрукая обезьянка, шестиногое собакоподобное существо, какая-то зубастая птица.
— Высшие формы жизни представлены существами с тремя парами конечностей, — заметил Уолтон. — Но насколько пригодна эта планета для людей? Изображенная на фотографиях трава — голубая, да и вода имеет весьма своеобразный оттенок. Какие проверки вы производили?
— Все дело в освещении, сэр. Процион — двойная звезда. Когда в небе над планетой поднимается
