Ронни поднялась с колен и медленно, напрягшись всем телом, опустилась на Дино сверху. У него перехватило дыхание, когда его член входил в Ронни. Обжигающая полнота внутри ее взорвалась жадной энергией, растущей, ускоряющейся. Ронни вцепилась в его рубашку и, стянув, отшвырнула ее в сторону. Она прижалась своими темно-розовыми упругими сосками к его лицу. В предвкушении высшего наслаждения она все увеличивала натиск, ускоряла темп неистовой скачки, от которой перехватывало горло, учащалось дыхание и бешено стучало сердце. Пальцы Ронни скользнули в его черные напомаженные волосы и сомкнулись у него на затылке.
Все ее тело содрогнулось от первых мгновений восхитительного наслаждения, голова в изнеможении откинулась назад, рот приоткрылся, веки сомкнулись и из сведенного судорогой горла вырвался слабый стон. Каждая волна вливавшегося в ее лоно восторга поглощала столько сил, что Ронни в изнеможении рухнула ему на плечо. Несколько секунд спустя она потерла кончик носа, наслаждаясь мгновениями наступившей неподвижности. Внезапно она ощутила, что мягкие волосики щекочут ее влажную щеку. Едва пульсирующее напряжение в ее теле начало затихать, как последовал неожиданно мощный и властный толчок.
Не выходя из нее, Дино перевернул Ронни на спину и подмял под себя всей своей массой. Она видела его покрасневшее от напряжения лицо, выступившие и запульсировавшие на шее и на лбу вены. Пот градом струился по его лицу. Дино нависал над ней, опираясь на кровать руками. Ронни заметила, как дрожат в такт ускоряющемуся движению его бедер вялые мышцы. Вновь подступившее желание сковало ее тело, но спектакль был предназначен для Дино, а не для нее. Ронни сможет насладиться потом, с кем- нибудь другим. А сейчас была работа. От одной мысли быть придавленной этим телом ей стало не по себе.
– Подожди, – повелительно бросила она.
Дино с неохотой остановился и взглянул на нее. Ронни оттолкнула его и, перевернувшись, устроилась на коленях. Она впустила его сзади, и Дино с готовностью обхватил руками ее талию.
Глаза Ронни принялись рассеянно изучать какую-то картину, висевшую над кроватью. Это был заурядный морской пейзаж из тех, что тысячами распродаются вечно голодными художниками на вернисажах в Гринвич-Виллидж. «Наверно, лучшее из того, что было, – подумала она, – но я смогла бы написать поприличнее». Художнику не удалось добиться должного светового эффекта. Не хватало лишь нескольких завершающих мазков, чтобы волны обрели свою естественную прозрачность, а вода манила восхитительной прохладой.
Ронни взглянула из-за плеча на Дино и про себя отметила, что он только и ждет сигнала с ее стороны, чтобы пустить в ход всю свою мужскую доблесть. Она полуприкрыла глаза и издала стон наслаждения, старательно делая вид, что он самый потрясающий любовник на свете.
– О… ка-ак хорошо, – простонала она, стараясь быть как можно более убедительной. – Да… – казалось, молила она. – Еще, да… еще, – выдохнула Ронни.
Спустя мгновение с глубоким вздохом Ронни почувствовала внутри себя отвратительную влажную пульсацию. Всплески следовали один за другим, постепенно теряя силу, и наконец прекратились. Напряжение плоти сменилось изнеможением, и Дино рухнул сзади на Ронни всей своей тяжестью. Она безуспешно пыталась выбраться из-под него, хватая ртом воздух, потом улыбнулась, вообразив, что, хвати его сердечный приступ и умри он прямо на ней, в какое смущение это привело бы медиков, вынужденных вызволять ее из такого щекотливого положения.
Дино поднял голову, похотливо улыбнулся и вышел из Ронни. Она с облегчением поднялась и села на кровати, чувствуя себя несколько помятой после такого не особо деликатного обращения. Она пристально наблюдала за тем, как Дино, усаживаясь на кровати, тщательно приводит в порядок свои жидкие волосы.
– Итак, мистер Кастис, – сидя по-турецки, проговорила Ронни, – как вам понравилось мое искусство?
Дино взглянул на нее с улыбкой:
– Я более чем доволен. Ты на редкость талантлива.
Из всех многочисленных достоинств Дино Кастиса Ронни особенно ценила одно: он был мультимиллионером и продюсером обещающей шумный успех пьесы, премьера которой ожидалась на Бродвее в скором времени. В мире театра только и было разговоров, что о новом шедевре Артура Трумэна. Трумэн был автором пяти нашумевших шоу, шедших с необычайным успехом на Бродвее в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов. Затем он умолк на десять лет. Теперь же агенты, режиссеры, актеры и актрисы с нетерпением ожидали его возращения в надежде урвать хоть крошечный кусочек от его будущей пьесы.
Ронни де Марко была готова пойти на что угодно, лишь бы заполучить даже эпизодическую роль в спектакле. Для Ронни она значила все. Для начала ей понадобилось переспать с одним директором труппы только для того, чтобы попасть в число гостей, приглашенных на вечеринку к Дино в тот вечер. Это было легко, Ронни без труда входила в контакт с директорами на обоих побережьях Соединенных Штатов. Теперь ей оставалось лишь убедиться в уступчивости самого Дино Кастиса.
Ронни лениво откинулась на подушки и грациозно потянулась.
– Я же тебе говорила – у меня есть все, что тебе необходимо.
Он поднял руку и погладил ее по бедру.
– Конечно, все. Конечно. Превосходное представление, моя дорогая мисс…
– Де Марко, – закончила она. – Ронни де Марко.
– Да, Ронни де Марко. Верно. Мне кажется, я сумею подыскать тебе какое-нибудь местечко в моем спектакле.
Ронни привстала, опираясь на локоть, и с наигранным безразличием поинтересовалась:
– Ты уверен?
Дино рассмеялся и пристально взглянул в ее синие глаза, отчего Ронни стало не по себе.
– Ведь ты готова ради меня пожертвовать всем… да? Лишь бы попасть в «Точный удар», верно?
Она облизнула свои полные губы и уверенно заявила:
