В зеркало мне было видно, как он смотрел мне вслед, потом развернулся и побежал назад к СИЗО.
Иди-иди, докладывай о потере табельного оружия! Вызывай спецназ, ОМОН, группу захвата!
Я прекрасно понимал, что мое время исчисляется несколькими минутами — вполне вероятно, что бронемашины со спецназовцами уже движутся мне наперерез. Я гнал «восьмерку» по улицам на предельной скорости, непрерывно сигналя и пугая прохожих. Доехал за девять минут. Не наврал мне Георгий Степанович — медчасть оказалась именно за двумя поворотами направо. А ведь мог бы наврать!
Здесь тоже был КПП, но ворота, к счастью, оказались открыты. Я влетел на территорию части на полной скорости. Вдогонку мне бросились часовые, щелкая затворами автоматов. Я их понимал! Сколько было случаев, когда на территорию частей врывались на заминированных машинах камикадзе и взрывали себя, убивая людей вокруг. Пожалуй, я сейчас тоже камикадзе!
Я вбежал в корпус и понесся по коридору, на ходу рассматривая таблички на дверях. Пистолет сунул за спину, чтобы не пугать людей.
Вот он, кабинет начальника. Рванул на себя дверь. За столом — седой подполковник, напротив, на стульчиках — мужчины, женщины, все в белых халатах — врачи. И все обернулись ко мне.
— Где гамма-глобулин, который вы получили? — заорал я с порога.
— Выйдите немедленно! Вы что, не видите, у нас совещание?
— Вы уже делали прививки?
— Вон! — Подполковник покраснел от гнева. Я понял, что по-хорошему не получится, вынул из-за пояса пистолет:
— Кто из вас специалист по вирусам?
— Я. — Со стула нерешительно поднялся парень в очках лет двадцати пяти. — Я инфекционист.
Я подошел, приставил пистолет к его виску.
— Опусти пистолет, подонок! — крикнул мне подполковник.
— Если кто-то попытается мне помешать, я его застрелю! — произнес я медленно и четко. — Пошли за вакциной!
Я вывел его из кабинета, повел по коридору. Люди шарахались от нас. Парень открыл дверь какого-то кабинета, распахнул холодильник, вынул из него запечатанную банку с вакциной. Я взял у парня банку, прочитал надпись. Да, это именно то, что нам нужно.
— Ты в них правда разбираешься? Он кивнул.
— Где у вас микроскоп?
— В лаборатории.
— Давай туда! Чего телишься?
И снова я повел его по коридору, и снова люди шарахались от нас. Господи, как все долго!
Наконец мы дошли до лаборатории. Я запер дверь на ключ, чтобы никто не мог сюда неожиданно ворваться, задернул шторы. Здесь действительно был большой микроскоп.
— Ну чего стоишь? Изучай давай!
Очкарик стал капать вакцину на стеклышки. Руки у него дрожали, и одно стеклышко он разбил. Может, я бы тоже его разбил, если б у моего виска все время держали взведенный пистолет. Но его неловкость меня не на шутку разозлила: мне каждая секунда дорога, а он будто специально медлит!
Наконец все было готово, и парень положил стеклышко под микроскоп. И тут я заметил стоящий на подоконнике телефонный аппарат!
— Слушай, как отсюда в Москву позвонить?
— Обычно — ноль девяносто пять, — сказал он удивленно.
— Спасибо. Ну изучай, чего ты? Он припал к окулярам, а я стал торопливо накручивать диск. По закону подлости, линия была занята. И тут из-за двери раздался грозный голос:
— Пастухов, у тебя нет никаких шансов! Немедленно отпусти заложника и сдавайся! Здание полностью окружено.
— Я убью его! Убью! — закричал я истерично, одновременно продолжая накручивать диск.
Парень оторвался от окуляров и посмотрел на меня как-то странно. Я был уверен — он считает меня сумасшедшим.
— Тронешь заложника — будешь убит на месте! — пообещал мне грозный голос.
— Посмотрим!.. Нуты, инфекционист хренов, ничего не видишь, что ли? — заорал я на парня.
В трубке наконец-то раздались гудки вызова. Лишь бы эти суки не начали штурм раньше времени!
— Алло!
Ну слава богу, наконец-то я услышал голос полковника Голубкова.
— Константин Дмитриевич! Это Пастухов. У меня мало времени! Мою команду подставили в Чечне! Мои парни сейчас в грозненском СИЗО, а меня с минуты на минуту начнет штурмовать спецназ. — Тут я увидел, как очкарик оторвался от микроскопа. Взгляд у него был какой-то дикий. — Одну минутку! — Я закрыл трубку рукой: — Ну что, ты увидел?
— Увидел. Это смерть, — кивнул инфекционист.
— Ну наконец-то! Иди и расскажи всем! — Я бросил ему ключ: — Иди, иди, не бойся! По тебе они стрелять не будут!
Он нерешительно поднял ключ с пола.
— Алло, товарищ полковник! — закричал я. — Меня вы уже не спасете, так хотя бы ребят моих выручите!
Я наблюдал за тем, как парень вставил ключ в замочную скважину, повернул его и вышел. В следующее мгновение я пнул ногой стол и упал за него.
— Сережа, ты можешь объяснить мне, в чем заключается подстава?
И вот когда он задал мне этот вопрос, все и началось! Шторы на окнах начали колыхаться, будто от сквозняка — они рвались от пуль и осколков, на глазах превращаясь в лохмотья. С дверями дело обстояло не лучше. Через несколько секунд они были разнесены в щепки.
— Нас обвиняют в сотрудничестве с «чехами»!
— Что? Кто стреляет?
— С «чехами»!
На этом связь прервалась. То ли пуля попала в телефонную розетку, то ли кто-то кабель перерезал. Ну что за глупость, а! Я ему говорю: «С „чехами“», а он: «Кто стреляет?»
Стрельба не прекращалась. Я отшвырнул пистолет в сторону, лег на пол ничком и закрыл голову руками. Вполне подходящая поза для встречи бесславной преждевременной смерти.
Глава одиннадцатая. Вакцина
Док, опираясь на костыль, вышел из госпиталя нам навстречу. Он уже почти не хромал.
— Ну что, Мересьев, как насчет поездки домой? — спросил его Артист.
— Всегда, — улыбнулся Док.
— Тогда собирайся. Через полчаса вертолет на Моздок.
— Честно говоря, мужики, я глазам своим не верю. Думал, закрыли вас в тюряге лет этак на десять.
— Ну это вряд ли, — помотал головой Боцман. — Скорее небо упадет на землю…
— И боцман Хохлов перестанет жрать за троих… — подхватил Артист.
— Как живы-то, мужики?
Как живы? Честно скажу, лежа под градом спецназовских пуль, я думал, что уже никак! Но, видно, я везучий — в рубашке родился. Стрелять им быстро надоело, и они пошли брать меня живьем. Вернее, живой я или мертвый, они не знали, но очень надеялись, что мертвый. А я оказался живой! Уж не знаю,
