– Никто не тревожил? – первым делом поинтересовался Алексей. – А то тут народ разный…
– Шумело за окнами… – кажется, за это время снайпер стал не то чтобы темнее, а – слился с сумерками. Глаза без белков… трудно было понять, куда они смотрят. Уже сейчас приходилось напрягаться, чтобы смотреть на него, а пройдёт часа три – и снайпер станет почти недосягаем глазу. Равно и в ночной прицел покажется он чем-то вроде большого кома рыхлой серой ваты – и даже всяческие активные средства обнаружения наподобие радиолокаторов не задержатся на нём… Бог знал своё дело туго.
– Тогда пойдём. Одевайся вот… – он подал снайперу чёрный спортивный костюм. Тот натянул штаны и замер.
– Слышишь?
Снаружи доносился урчащий смех и мокрые шлепки. Алексею совершенно не хотелось знать, что это такое.
А ещё – дождь…
– Здесь нехорошее место, – сказал Алексей.
– Там же моя Натулька… – прошептал снайпер. – Ты что, не слышишь? Зовёт…
Алексей сглотнул.
– Это у тебя глюк, – сказал он твёрдо. – Тут что угодно можно услышать. По большому счету это всё, – он обвёл рукой, – один большой глюк. Оно у тебя вот здесь, – согнутыми пальцами он стукнул по лбу. – Понимаешь?
– Ты мне… – угрожающе начал снайпер, но вдруг замолчал. Лицо его как-то сразу разгладилось. – И ты, падла? Тоже глюк?
– Подозреваю, что да.
Снайпер коротко хохотнул, выразительно посмотрел на чертёжный тубус в руках Алексея – и стал натягивать куртку. Потом – чёрные мягкие кроссовки. Плотно, на оба плеча, надел принесённый Алексеем рюкзак, взял винтовку.
– Готов.
– Вставай за мной в затылок и шагай сразу…
Алексей повернулся к двери, сложенными ладонями провёл по воздуху быструю вертикальную черту, а потом как бы развёл края образовавшегося разреза, разорвал…
В дыру хлынул свет.
Это был всего лишь придуманный Богом трюк – для внешнего эффекта, для создания впечатления. Площадная магия… Но – подействовало отменно: снайпер судорожно вздохнул.
Алексей шагнул в пустую ещё квартиру Вики. Посторонился, пропуская снайпера. Закрыл за ним дыру.
– Теперь – сюда.
Мочала в коридоре стало много больше. И запах… да. Тот самый запах якобы духов. Он усилился…
Алексей остановился. Снайпер за спиной тоже остановился – мгновенно. Хорошая реакция… Потом Алексей начал понемногу пятиться назад, назад… открывая на ходу тубус, вынимая Аникит…
Изменился свет. Кто-то спускался в колодец.
Алексей почувствовал движение снайпера и предупредил жестом: не стрелять.
Они вжались в какие-то ниши, прикрылись мочалом. Мочало оказалось не совсем мёртвым: оно чуть пульсировало, чуть притягивалось к телу, будто под действием статического электричества.
Глаза с трудом различили того, кто спустился и остановился, присматриваясь… принюхиваясь… прислушиваясь…
Обезьяна. Он плохо разбирался в их породах. Не горилла и не павиан. Может, шимпанзе.
Что-то было не так с этой обезьяной…
Он не успел понять, что с нею не так: обезьяна молнией метнулась вперёд, отбросила прикрывающее Алексея мочало. Он уронил меч. Обезьяна повисла на его шее и заголосила:
– Алексей Данилыыыч!..
У неё было лицо Вали Сорочинской.
Танкам наконец дали 'добро'. С грохотом они катили по бетонке, сооружённой не так давно для транзитных грузовиков. Впереди шли два гаишных 'уазика', разгонявших рупором на обочины особо тупых – кто не желал уступать дорогу танкам. Такие водители существовали только в воспалённом воображении гаишников, и потому тем более следовало проявлять рвение.
Глава девятая
– Брат, – прошептал кесарь. – Прошу тебя, не уезжай…
Однако взгляд Светозара скользил над его левым плечом, уходя далеко. Кесарь уже оглядывался непроизвольно в поисках чуда, притягивающего этот взгляд, но видел только серый умирающий снег, выпавший не в срок. Тёплая карета ждала, конвой ждал, и всё, что можно было сказать, было сказано.
Ветер дул отчаянно сырой, пронзительный – и дул будто бы с болот.
– Последние дни покажутся нам месяцами, потом – годами, – глухо сказал Светозар. – Крепись, брат мой, крепись. Смерть неизбежна так или иначе…
