Огонёк прижался к его плечу и вздрагивал, вздрагивал, словно готов был в любой момент погаснуть…
'Зона контакта', сквозь шум и треск произнёс голос в рации, и Алексей для себя решил: пусть будет так. Пусть это будет зона контакта.
И вот теперь он стоял перед нею, перед этой самой 'зоной', и чувствовал, как горячий железистый ветер обдувает лицо.
И – другой, неощутимый остальными ветер, поток чего-то, не имеющего точного определения, а только касательные: 'сила', 'мана'… Он дует в противоположном направлении, 'зона' сейчас – этакий пылесос, она втягивает в себя всё и всех, в чём – в ком – может содержаться эта субстанция…
– …обязательного… стоит перейти…
– Что? – он полуобернулся к полковнику. Странно: вроде бы никакого шума не было, но слышимость чем ближе к зоне, к мёртвой обгоревшей земле – тем хуже становилась. Вроде бы и голоса слышались нормально, но смысл слов терялся. Сам воздух сделался ватным…
– Говорю, осталось ещё… резерв… станет больше… – полковник жгуче кричал ему в самое ухо, и всё равно не слышно было или не понятно, хоть что делай…
– Да! – просто так, чтобы отвязаться, крикнул Алексей и энергично покивал головой. Полковник в ответ на это подал кому-то знак.
Воронка достигала, наверное, уже больше километра в диаметре – и продолжала расширяться, хотя не так стремительно, как в первые часы. Низкое и плотное облако правильной дисковидной формы висело над нею. Оно вращалось. Нижняя часть облака светилась багрово. Дно воронки чем-то походило на расплавленный свинец, подёрнутый толстым слоем серого шлака. Местами шлак трескался, расступался, и проступало нечто опасное…
Алексей присел, развернул на коленях карту. Карту эту взяли у пожарных – они её вычертили для себя сами, скрупулезно соблюдая стороны света, дистанции и углы. Милицейский план грешил чрезмерной условностью.
Итак…
Вот здесь оно всё началось. Здесь проступил сквозь землю знак Агапита, и бессмысленно теперь задаваться вопросом, случайно ли оказалось именно в этом месте отмеченное странностями предприятие 'Юрасик'. Когда реальный мир проникает в мнимый, сами эти понятия: 'закономерность', 'случайность', 'следствие', 'причина', 'логика', 'последовательность', 'смысл' – исчезают. Потом, когда всё закончится, можно будет поразмять мозги, поупражняться праздно в построениях…
Пока же – другого выхода нет – примем как данность. Логика существует ныне только одна: логика сна.
Контуры зоны, скорее всего, нанесены с ошибками. Сверху не видно ни черта. Поэтому – грубый равнобедренный треугольник с закруглёнными углами и этакой шишкой на левой верхней – короткой – стороне. Кажется, она называется основанием. То есть – зона намерена расти…
Итак: началось здесь, потом стало расширяться в основном на север и запад. И теперь, если провести в этом треугольнике линии… и немного подравнять контуры…
Собственно, он и не сомневался в результате. Просто не думал почему-то, что всё это проявится так неприкрыто.
Острый угол закруглён, а если просто продлить стороны – то вершиной угла окажется дом Вики. Он же – башня Ираклемона, под которой – вход в Кузню. Тогда двор 'Юрасика' – это Столия, а ворота, где происходила битва, – Долина Роз (Алексей стиснул зубы от непонятного унижения). И тогда получается – если соблюдать масштаб – что железнодорожная насыпь – это море, отделяющее Мелиору от материка, а мясокомбинат – это Долина Качающихся Камней. Тогда на севере…
– Здесь есть кладбище?! – крикнул он на ухо полковнику, тыча пальцем за верхний обрез карты.
Полковник энергично закивал.
Алексей жестом позвал его за собой и почти побежал к машине, оставленной в переулке. Какие-то люди в металлизированных защитных костюмах и с миноискателями в руках сгрудились за плотным рядком деревьев. Деревья – тонкие молодые тополя – казались обгоревшими.
Рация в машине завывала на все кошачьи голоса.
– Товарищ полковник… – водитель был бледен до синевы. – Что ж вы так долго-то…
– Болтаете, Фролов. Что случилось?
– Да не разобрал я, сигнал не проходит. Вызывают будто бы вас…
– Поехали.
'Уазик' рванул. Через полминуты вой в рации стих, и тихий голос сказал в наступившей тишине:
– 'Серьга', 'серьга', ответьте 'причалу'. Приём.
– 'Причал', я 'серьга', вошёл в зону связи. Что случилось, приём?
– В штаб, 'серьга'. Вас ждут. С вашим этим… экспертом. Приём.
– Так что всё-таки случилось? Приём.
Пауза.
– Полный бред, 'серьга'. На кладбище мертвецы встают…
Снайпер Харламов стоял у окна. Оно выходило на глухую торцевую стену высокого дома. Две трети стены занимал обтрёпанный и обсыпавшийся портрет красиво зачёсанного мужчины с тонкими капризными губами и очень выразительными тёмными грустными глазами, властно притягивающими взгляд; на груди человека золотом сверкал странный крест: кольцо с четырьмя широкими лопастями…
