Сразу после возвращения из профсоюза киномехаников, Тайлер послал меня ругаться с администратором «Прессман Отеля».
Мы с Тайлером становились всё больше и больше похожи на одно-яйцевых близнецов. У нас обоих пробитая ударом дыра в щеке, и наша кожа уже потеряла свою память и забыла, куда возвращаться после смещения от удара.
У меня были фингалы от бойцовского клуба, а лицо Тайлера было добротно помято президентом профсоюза киномехаников. После того, как Тайлер выполз из помещения профсоюза, я пошёл на встречу с администратором «Прессман Отеля».
Я сидел там, в кабинете администратора «Прессман Отеля».
Я — ухмыляющаяся месть Джо.
Первое, что сказал администратор отеля, что у меня есть три минуты. За первые тридцать секунд я рассказал, как я мочился в суп, пердел на creme brщlйes, чихал на тушёное мясо с цикорием, и что я хотел бы, чтобы отель присылал мне каждую неделю чек, эквивалентный моей заработной плате за неделю плюс чаевые. Со своей стороны я обязуюсь не выходить больше на работу, и не идти в газеты или общественные организации охраны здоровья с поразительным, ужасным признанием.
Заголовки:
«Ненормальный Официант По-своему Обслуживал Блюда».
«Конечно, — сказал я, — я должен буду пойти в тюрьму. Меня там подвесят за ноги, оторвут мои орехи, проволокут меня по улицам, сдерут с меня шкуру и сожгут меня щёлоком, но „Прессман Отель“ навсегда запомнят, как гостиницу, где богатейшие люди мира ели ссаки».
Слова Тайлера вылетали из моих уст.
А я был таким милым парнем.
В помещении профсоюза киномехаников Тайлер рассмеялся, когда президент союза ударил его. Этот удар вышиб Тайлера из кресла, и Тайлер, смеясь, прислонился к стене.
— Вперёд, ты не можешь меня убить, — смеялся Тайлер, — ты, тупой хуй. Вышиби из меня всё дерьмо, но ты не можешь меня убить.
У тебя слишком много есть, что терять.
У меня нет ничего.
У тебя есть всё.
Вперёд, прямо в пузо. Затем двинь меня по морде. Заряди мне в зубы, но продолжай посылать чеки. Пересчитай мои рёбра, но если ты пропустишь плату хотя бы на одной неделе, я пойду в люди, и ты и твой маленький союз потонете под горами судебных заявлений от каждого владельца кинотеатра, распространителя фильмов и мамочки, чьё дитятко может быть видело стоячку в Бэмби.
— Я — мусор, — сказал Тайлер, — я — мусор, и дерьмо, и умалишённый для тебя и всего этого ёбаного мира, — сказал Тайлер президенту профсоюза, — тебе нет дела, где я живу или как я себя чувствую, что я ем или чем я кормлю своих детей и как я плачу врачу, когда заболеваю, и да, я тупой, и скучный, и слабый, но я — всё ещё твоя ответственность.
Сидя в кабинете в «Прессман Отеле», мои губы после бойцовского клуба были всё ещё потрескавшимися сегментов на десять. Дыра в моей щеке смотрит на администратора «Прессман Отеля» молчаливым укором.
В основном, я говорил то же, что и Тайлер.
После того, как президент союза повалил Тайлера на пол, и после того, как господин президент увидел, что Тайлер не даёт сдачи, его честь со своим телом-кадиллаком больше и сильнее, чем ему когда-либо в действительности понадобится, его честь подобрал полу и врезал Тайлеру по рёбрам, и Тайлер рассмеялся. Его честь всадил Тайлеру кулак в почки, и Тайлер согнулся в погибель, но всё ещё продолжал смеяться.
— Выплесни всё, — сказал Тайлер, — поверь мне. Ты почувствуешь себя лучше. Ты почувствуешь себя отлично.
В кабинете в «Прессман Отеле» я спросил администратора отеля, можно ли мне воспользоваться его телефоном, и набрал номер городской справочной периодических изданий. Пока администратор отеля смотрел на меня, я сказал: «Добрый день, — сказал я, — я совершил ужасное преступление против человечества, в качестве акции политического протеста. Я протестую против эксплуатации работников сферы обслуживания».
Если я сяду в тюрьму, я не буду просто неуравновешенным придурком, мочившимся в суп. Это будет героический поступок.
Робин Гуд Официант Чемпион Без-ничего.
Это будет гораздо масштабнее, чем история одного отеля и одного официанта.
Администратор «Прессман Отеля» очень осторожно забрал трубку у меня из рук. Администратор сказал, что он не хочет больше, чтобы я работал здесь, во всяком случае, не в таком виде.
Я стою во главе стола администратора и говорю: «что?» Вам не нравится идея этого?
И не моргнув глазом, продолжая смотреть на администратора, я всаживаю кулак на конце моей разогнанной центростремительной силой руки в самый кончик своего испачканного свежей кровью носа.
Совершенно безо всякой причины я вспомнил ту ночь, когда мы с Тайлером впервые подрались. Я хочу, чтобы ты ударил меня так сильно, как только можешь.
Это был не такой уж сильный удар. Я бью себя снова. Это должно быть клёво выглядит, вся эта кровь, но я бросаюсь спиной на стену, чтобы вызвать ужасный шум и разбить картину, которая там висела.
Разбитое стекло, рама и картина с цветами и кровью падают на пол, а я прыгаю вокруг них. Я наверное похож на такого себе идиотика. Кровь капает на ковёр, я подтягиваюсь, оставляя гигантские отпечатки окровавленных рук на столе администратора отеля и говорю: «пожалуйста, помогите мне», но при этом начинаю хихикать.
Помогите мне, пожалуйста.
Пожалуйста, не бейте меня больше.
Я соскальзываю назад на пол и размазываю свою кровь по ковру. Первым словом, которое я скажу, будет «пожалуйста». Так что я держу свои губы плотно сжатыми. Чудовище протащило себя по красивым букетам и венкам восточного ковра. Кровь течёт у меня из носа, и стекает, тёплая, по моей глотке и мне в рот. Чудовище проползло по ковру, горячее, собирая корпии, и пыль скатывалась с кровью у него на клешнях. И оно подползает достаточно близко, чтобы схватить администратора «Прессман Отеля» за его худосочную лодыжку и сказать это.
Пожалуйста.
Сказать это.
Пожалуйста выходит наружу сквозь пузыри крови.
Сказать это.
«Пожалуйста».
И пузыри разбрызгивают кровь повсюду.
Вот так Тайлер получил возможность открывать бойцовский клуб каждую ночь недели. После этого было семь бойцовских клубов, а после этого было пятнадцать бойцовских клубов, а после этого было двадцать три бойцовских клуба, и Тайлер хотел ещё. К нам всё время приходили деньги.
«Пожалуйста, — прошу я администратора „Прессман Отеля“, — дайте мне деньги». И снова начинаю хихикать.
Пожалуйста.
И пожалуйста, не бейте меня больше.
У вас есть столько всего, а у меня нет ничего. И я начинаю подымать свою кровь по худосочным ногам администратора «Прессман Отеля», который отодвигается назад и давит руками на полированную крышку стола перед ним, и даже его губы отошли от зубов.
Чудовище хватается своими кровавыми клешнями за пояс администраторских брюк и подтягивается, чтобы схватиться за белую накрахмаленную рубашку, и я обхватываю своими окровавленными руками холёные запястья администратора.
Пожалуйста. Я улыбаюсь настолько широко, что у меня трескаются губы.
