Нет, не наезднику пристало Петь, в креслах развалясь, лень, негу и покой.. Пусть грянет Русь военною грозой
Я в этой песни запевало! 1826 Д.Давыдов. Стихотворения. Москва, 'Советская Россия', 1979.
ГЕНЕРАЛАМ, ТАНЦУЮЩИМ НА БАЛЕ ПРИ ОТЪЕЗДЕ МОЕМ НА ВОЙНУ 1826 ГОДА Мы несем едино бремя; Только жребий наш иной: Вы оставлены на племя, Я назначен на убой. 1826 Д.Давыдов. Стихотворения. Москва, 'Советская Россия', 1979.
ПЕСНЯ СТАРОГО ГУСАРА Где друзья минувших лет, Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые?
Деды! помню вас и я, Испивающих ковшами И сидящих вкруг огня С красно-сизыми носами!
На затылке кивера, Доломаны до колена, Сабли, шашки у бедра, И диваном - кипа сена.
Трубки черные в зубах; Все безмолвны - дым гуляет На закрученных висках И усы перебегает.
Ни полслова... Дым столбом.. Ни полслова... Все мертвецки Пьют и, преклонясь челом, Засыпают молодецки.
Но едва проглянет день, Каждый по полю порхает; Кивер зверски набекрень, Ментик с вихрями играет.
Конь кипит под седоком, Сабля свищет, враг валится... Бой умолк, и вечерком Снова ковшик шевелится.
А теперь что вижу?- Страх! И гусары в модном свете, В вицмундирах, в башмаках, Вальсируют на паркете!
Говорят умней они... Но что слышим от любова? Жомини да Жомини! А об водке - ни полслова!
Где друзья минувших лет? Где гусары коренные, Председатели бесед, Собутыльники седые? 1817 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
ВОЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД ИЗ ПАРНИ
Сижу на берегу потока, Бор дремлет в сумраке; все спит вокруг, а я Сижу на берегу - и мыслию далёко,
Там, там... где жизнь моя!.. И меч в руке моей мутит струи потока.
Сижу на берегу потока, Снедаем ревностью, задумчив, молчалив... Не торжествуй еще, о ты, любимец рока!
Ты счастлив - но я жив... И меч в руке моей мутит струи потока.
Сижу на берегу потока... Вздохнешь ли ты о нем, о друг, неверный друг... И точно ль он любим?- ах, эта мысль жестока!..
Кипит отмщеньем дух, И меч в руке моей мутит струи потока. 1817 Д.Давыдов. Стихотворения. Москва, 'Советская Россия', 1979.
ОРЛИЦА, ТУРУХТАН И ТЕТЕРЕВ
Орлица
Царица
Над стадом птиц была, Любила истину, щедроты изливала, Неправду, клевету с престола презирала. За то премудрою из птиц она слыла.
За то ее любили,
Покой ее хранили. Но наконец она всемощною рукой.
По правилам природы,
Прожив назначенные годы,
Взята была судьбой, А попросту сказать - Орлица жизнь скончала; 1000
Тоску и горести на птичий род нагнала; И все в отчаяньи горчайши слезы льют,
Унылым тоном
И со стоном
Хвалы покойнице поют. Что сердцу горестно, легко ли то забыть?
Слеза - души отрада
И доброй памяти награда. Но - как ни горестно - ее не возвратить...
Пернаты рассуждают
И так друг друга уверяют, Что без царя нельзя никак на свете жить И что царю у них, конечно, должно быть! И тотчас меж собой совет они собрали
И стали толковать,
Кого в цари избрать?
И наконец избрали...
Великий боже!
Кого же?
Турухтана! Хоть знали многие, что нрав его крутой,
Что будет царь лихой,
Что сущего тирана
Не надо избирать, Но должно было потакать,И тысячу похвал везде ему трубили: Иной разумным звал, другие находили, Что будет он отец отечества всего, Иные клали всю надежду на него, Иные до небес ту птицу возносили, И злого петуха в корону нарядили.
А он
Лишь шаг на трон, То хищной тварью всей себя и окружил, Сычей, сорок, ворон - в павлины нарядил, И с сею сволочью он тем лишь забавлялся, Что доброй дичью всей без милости ругался:
Кого велит до смерти заклевать,
Кого в леса дальнейшие сослать,
Кого велит терзать сорокопуту
И всякую минуту
Несчастья каждый ждал. Томился птичий род, стенал... В ужасном страхе все, а делать что - не знают! 'Виновны сами мы,- пернаты рассуждают,И, знать, карает нас вселенныя творец За наши каверзы, тираном сим вконец, Или за то, что мы в цари избрали птицу
Кровопийцу!..' И в горести они летят толпой к леску Размыкать там свою смертельную тоску. Не гимны, Турухтан, тебе дичина свищет, Возмездия делам твоим тиранским ищет. Когда народ стенёт, всяк час беда, напасть, Пернаты, знать, злодейств терпеть не станут боле! Им нужен добрый царь,- ты ж гнусен на престоле! Коль необуздан ты - твоя несносна власть!
И птичий весь совет решился, Чтоб жизни Турухтан и царствия лишился. К такому приступить гораздо делу трудно!
Однако как же быть?
Казалось многим то безумно,
Но чем иным переменить?.. Ужасно действие и пропасть в нем греха!
Да, как ни есть,
Свершили месть
Убили петуха!
Не стало Турухтана,
Избавились тирана! В восторге, в радости, все птицы вне себя,
Злодея истребя,
Друг друга лобызают
И так болтают: 'Теперь в спокойствии и неге заживем, Как птицу смирную на царство изберем!' И в той сумятице на трон всяк предлагает: Кто гуся, кто сову, кто курицу желает, И в выборе царя у птиц различный толк.
О рок! Проникнуть можно ли судеб твоих причину? Караешь явно ты пернатую дичину! И вдруг сомкнулись все, во всех местах запели,
И все согласно захотели,
Чтоб Тетерев был царь.
Хоть он глухая тварь,
Хоть он разиня бестолковый, Хоть всякому стрелку подарок он готовый,
Но все в надежде той,
Что Тетерев глухой
Пойдет стезей Орлицы...
Ошиблись бедны птицы!
Глухарь безумный их
Скупяга из скупых, Не царствует - корпит над скопленной добычью И управлять другим несчастной отдал дичью.
Не бьет он, не клюет,
Лишь крохи бережет.
