особенности на психике главнокомандующих...
{379} За это время в командовании нашем произошли перемены. В неудачах, постигших Юго-западный фронт был обвинен, совершенно напрасно, начальник штаба фронта ген. Владимир Драгомиров и смещен (он получил 8-й корпус). Главнокомандующий ген. Иванов обрушился с целым обвинительным актом против Брусилова, но последнего поддержала Ставка. Обиженный несправедливыми нападками на свой штаб начальник штаба ген. Брусилова ген. Ломновский ушел в строй, получив 15-ю дивизию. В конце концов, неудачное руководство Иванова, которое продолжалось и в начале 16 г. (операции 7 и 9 армий), заставило сменить и его. Главнокомандующим Юго- западным фронтом 5-го апреля был назначен ген. Брусилов.
Детали предстоящего июньского наступления установлены были на военном совете в Ставке 14 апреля.
Впоследствии, будучи начальником штаба Верховного главнокомандующего, я ознакомился с протоколом этого исторического заседания, представляющего большой интерес и в стратегическом и особенно в психологическом отношении.
Присутствовали - Государь, главнокомандующие Куропаткин, Эверт, Брусилов со своими начальниками штабов, генералы Иванов, Шувалов, вел. кн. Сергей Михайлович и Алексеев.
Ген. Алексеев доложил план наступления: главный удар на Вильну (дальше - Берлин) наносит Западный фронт ген. Эверта, к которому направляются большая часть резервной тяжелой артиллерии, и все корпуса из резерва Верховного главнокомандующего - силы и средства получались доселе небывалые на русских фронтах. Впервые они более чем в полтора раза превышали противостоявшие германские.
Северный фронт ген. Куропаткина, усиленный в свою очередь частью общего резерва и тяжелой {380} артиллерией, должен был наносить удар также в Виленском направлении. В общем, севернее Полесья было собрано 70 % российских сил (С. и 3. фронты), а южнее (Юго-зап. фр.) оставалось 30 %. Юго-западному фронту предлагалось держаться пассивно и выступить только в случае успеха на главном направлении.
Генералы Эверт и Куропаткин, ссылаясь на силу неприятельских позиций и насыщенность их артиллерией, в особенности тяжелой, отнеслись совершенно безнадежно к намеченной атаке.
Ген. Брусилов в горячих словах уверял, что его войска сохранили вполне боевой дух, что наступление возможно, и при нынешнем соотношении вооружения он не сомневается в успехе его. Но что не может себе представить, чтобы во время генерального наступления его фронт бездействовал...
Ген. Алексеев возражал против пессимизма Эверта и Куропаткина, которые несколько смягчили свое заключение: Наступать они могут, но не ручаются за успех. Ген. Алексеев согласился на активное участие в наступлении Юго-западного фронта, но подчеркнул, что ни войсками, ни артиллерией он усилить его не может и Брусилов должен довольствоваться собственными силами.
Итак - главный удар на Вильну, вспомогательный (Юго-запад, фр.) на Луцк. Государь не высказывал собственного мнения, утверждая лишь предложения Алексеева. Интересно, что ген. Иванов, после окончания совета, пошел к Государю и со слезами на глазах умолял его не допускать наступления Брусилова, так как войска переутомлены и все кончится катастрофой. Царь отказался менять планы.
В таких условиях принимались решения о генеральном наступлении. Два главнокомандующих обоих активных фронтов явно потеряли дух, не верили в успех предприятия, не имели дерзания и могли своим {381} пессимизмом заразить и начальников и войска. Казалось бы, самым естественным было убрать их немедленно и заменить другими, которые могли бы и хотели атаковать...
**
*
Собрал Брусилов своих маршалов: Каледин (8 арм.), Сахаров (11), Щербачев (7), Крымов (9).
Один Щербачев высказывал сомнения и находил наступление нежелательным. Все остальные поддержали главнокомандующего.
Наступление предположено было в начале июня. Но 24 мая пришла телеграмма от ген. Алексеева:
'Итальянцы потерпели сильное поражение и просят экстренно нашей помощи. Можете ли наступать?'
.......................................................................
{382} На этих строках последняя работа на земле генерала Деникина прервалась. Он умер от разрыва сердца.
Из плеяды первых борцов против большевизма, ген. Деникин, силою исторических обстоятельств был принужден прекратить вооруженную борьбу и оставить свою Родину. С тех пор он неустанно продолжал бороться, разоблачая коммунизм словом и пером. Пять томов его фундаментального труда - 'Очерки русской смуты' (вышедшие в 1921-26 годах) охватывают революцию 1917 г., захват России большевиками и гражданскую войну.
Его последняя неоконченная рукопись носит характер автобиографический, хотя весь центр тяжести он переносит на общероссийские обстоятельства и события, рассматривая их с точки зрения русского офицера и военного писателя. Закончить эту свою работу он предполагал так, чтобы 'Очерки русской смуты' являлись ее естественным продолжением, осветив, таким образом, эпоху жизни России от 1870-х до 1920-х годов.
Господь не судил ему довести ее до конца.
Но эти книги явятся подспорьем для всякого историка этого периода.
Ксения Деникина
