облизываясь, вспоминал вчерашнюю жертву, которую они несколько раз прогнали по кругу. Какая попка была! Персик! Парень ночью разбил себе голову о стену, но на это Углову было наплевать. Он вообще не жалел никого, кроме себя. Крокодилу только что сообщили, что сейчас подбросят еще одного. Класс! Повеселимся! А вот и он!
В камеру втолкнули молодого парня, лет двадцати пяти, среднего роста, худощавого. Ну, с этим-то несложно будет справиться!
- Знакомься, Смирнов, это твои новые друзья! - осклабился надзиратель, с лязгом захлопывая дверь.
- Привет, ребята, - как ни в чем не бывало, поздоровался он.
'Ссученные' заржали.
- Здравствуй, 'Машенька', - заблажил один из них, по кличке Сика, тощий, с кривым носом штатный холуй у Крокодила. - Ну-ка сними штанишки, покажи нам свое очко!
Гнусно ухмыляясь, Сика направился к парню, но тут же, получив страшный удар ногой в грудь, с визгом влепился в противоположную стену. Остальные опешили, но по команде Крокодила вооружились табуретками, заточками и начали осторожно окружать строптивца. Что поделать! 'Наша служба и опасна, и трудна!'
Повинуясь какому-то непонятному предчувствию, Станислав неожиданно для себя решил навестить Андрея. Там он застал лишь бьющуюся в истерике Лену с огромным синяком под глазом.
- Так, - Стас не стал ничего спрашивать и, настроившись мыслями на своего друга, мгновенно уяснил ситуацию. - Ты сиди здесь, никуда не выходи, я все улажу!
Пораженная Лена, решив, что сходит с ума, увидела, как он растаял в воздухе.
В 'пресхате' между тем происходило следующее. Трое 'ссученных', в том числе Сика, валялись без сознания. Остальные на время отступили, собираясь с силами, а Андрей, с рассеченной губой, бледный, но спокойный, прижался спиной к двери камеры, готовясь дорого продать свою шкуру.
- Ну, гнида, ты за это заплатишь! - злобно шипел Крокодил. Левый глаз его заплыл, из разбитого носа текла кровь. - Живым от нас не выйдешь!!! Я тебя...
Тут Крокодил подавился фразой. Под потолком закружился смерч, сверкнула молния, и из воздуха соткался незнакомец. Был он высок ростом, светловолос, а в страшных, безжалостных глазах бушевало зеленое пламя.
- А-бы-бы, - залепетал Крокодил, - а-бы-бы!
И вдруг взвизгнул:
- Господи помилуй!
- Нет, - усмехнулся незнакомец, - не помилует Он тебя, слишком поздно, Крокодил, ты о Нем вспомнил. Теперь у тебя другой хозяин! Незнакомец еще раз улыбнулся, да так, что Крокодил затрясся, охваченный леденящим ужасом.
- Вешайся! - приказал незнакомец, и Углов послушно исполнил команду, использовав вместо веревки собственные подтяжки.
- А вы, - обернулся он к остальным, - перегрызите друг другу глотки!
'Ссученные' исполнили приказ в буквальном смысле слова, и спустя несколько минут все было кончено. Все девять неподвижными кулями валялись в лужах крови, только Сика еще бился в агонии. Наконец затих и он.
- Андрей, - обратился Станислав к совершенно ошалевшему другу, ничему не удивляйся и ни о чем не спрашивай, шума не поднимай, в ближайшие два часа сюда никто не заглянет, а через полчаса я тебя... вытащу! - Тут его лицо исказилось, и Станислав исчез. Последнее, что заметил Андрей, кровь, текущую из насквозь прокушенной губы.
Станислав вновь очутился на квартире Андрея, где Лена продолжала истерически рыдать. 'Спи!' - приказал Станислав, корчась от боли, и женщина послушно уснула.
Теперь самое легкое - возмездие! А потом... Ладно, ладно, лучше пока об этом не думать.
Севрюгин с Петуховым вместе пили водку в ресторане 'София', когда в зале закружился черный вихрь. На глазах у пораженной публики он подхватил двух респектабельных господ, сидевших за отдельным, роскошно сервированным столиком, и куда-то утащил. Поднялась паника. Лишь один гражданин, сильно упившийся и по натуре философ, остался спокоен. 'Так вот ты какая, белая горячка!' - задумчиво пробормотал он.
Между тем Севрюгин с Петуховым очутились на квартире Андрея, больно шлепнувшись задами об кухонный пол. Они дрожали, как в лихорадке, охваченные мистическим ужасом. Заглянув в глаза парня, сидевшего за столом и презрительно их разглядывавшего, они задрожали еще сильнее.
- Иди сюда, - услышал Петухов приказ, причем рта парень не раскрывал, слова прозвучали прямо в голове, вернее, прогремели. И послушно, едва переступая ватными ногами, двинулся вперед, прямо как кролик в пасть удава.
- Козел! - презрительно процедил парень. - Шкура продажная! Ты за деньги мать родную посадишь!
- А-ва-ва, - лепетал майор, - а-ва-ва!
- Не а-ва-ва, а ме-е! - усмехнулся парень, и Петухов против своей воли повторил:
- Ме-е-е-е!!!
- Вот молодец, ну-ка скажи: 'Я козел!'
- Я козел! - отчеканил Юрий Семенович и неожиданно добавил: Ме-е-е!!
- А у козлов должны быть рога! У тебя они есть?
Петухов хотел было ответить 'нет', но, машинально схватившись за голову, с отчаянием обнаружил, что вот они, имеются!
- Что ж, они тебе очень к лицу, но, я думаю, этого мало.
Тут Юрий Семенович с ужасом увидел, что тело его обрастает шерстью, руки и ноги съеживаются в копытца. Он хотел закричать, позвать на помощь, но получилось только 'ме-е-е!'. Спустя несколько мгновений на месте майора стоял самый настоящий козел, голову которого украсила неизвестно откуда взявшаяся новенькая милицейская фуражка.
- Вот, совсем другое дело, - удовлетворенно сказал Станислав, - а теперь пошел вон!
Козел в фуражке с жалобным меканьем вылетел в окно.
- Ну-с, займемся тобой! - Станислав перевел взгляд на Севрюгина, и бизнесмен обмочился со страха...
На следующий день в городе произошли два странных события, одно из которых получило некоторый отклик в бульварной прессе, а другое вообще прошло незамеченным.
К дверям Н-ского отделения милиции рано утром подошел самый настоящий козел в фуражке и, жалобно мекая, пытался войти вовнутрь, чем вызвал немалое возмущение дежурного.
- Ха-ха-ха, на работу пришел!!! - потешались какие-то случайные прохожие. Мгновенно собралась изрядная толпа зевак, которая, в свою очередь, привлекла внимание штатного корреспондента одной скандальной газеты. Корреспондент немедленно описал этот случай в своей газете, а его коллега поместил в этом же номере обширную статью, преподнося читателю вышеуказанный пример как безоговорочное подтверждение теории переселения душ. Журналист, изовравшийся за свою литературную жизнь так, что уже и сам себе не верил, даже не подозревал, что впервые написал правду. Другое, не менее странное событие пресса почему-то не заметила, а именно, что известный исключительной жадностью бизнесмен Севрюгин вдруг распродал все свое имущество, вырученные деньги раздал нищим, а сам подался в бомжи. Причем, раздавая деньги, он горько плакал.
Станислав же, закончив карательные действия по отношению к Севрюгину и Петухову, некоторое время сидел в задумчивости, затем быстро написал записку, положил ее на видное место, после этого скатал из чистого носового платка кляп и забил его себе в рот...
Андрей, окончательно обалдевший от свалившихся на него за день потрясений, вдруг непостижимым образом очутился в своей квартире. Лена крепко спала, а Станислав катался по полу в жутких конвульсиях боли. Глаза его были крепко зажмурены, рот забит кляпом. В центре стола лежала записка:
'Ничему не удивляйся, врачей не вызывай, когда приду в себя, все объясню. Следы твоего уголовного дела уничтожены. Никто ничего не помнит.
<~>
ГЛАВА 7
- Что ты собираешься делать, Стас, ведь все
