когда приехала в поместье, однако уже успела пройти через столько ужасов, сколько и не выпадет на долю другого за всю жизнь. И я решила, что буду такой, какой ты хочешь меня видеть, лишь бы меня не вернули к моему отцу.
— И ты сделала вывод, будто мне нужно, чтобы ты была беспомощной, — саркастически заметила Эксия.
— Именно так. Ты должна чувствовать себя «полезной», как ты это называешь. Ты всегда стремилась доказать людям, что стоишь больше, чем деньги твоего отца. И ты действительно доказывала это, трудясь с утра до ночи. Пожалуйста, пойми меня правильно: ты так преуспела в том, чтобы быть полезной, что заставляешь всех вокруг чувствовать себя бесполезными. И в конечном итоге получается, что проще сидеть сложа руки и предоставить все делать тебе.
Возмущенная до глубины души, Эксия не сразу обрела дар речи.
— Значит, это я виновата в том, что ты тянула из меня деньги все годы? Ты вынуждала меня платить тебе чуть ли не за воздух, которым я дышу.
— Верно, — жизнерадостно согласилась Франческа, — и я сохранила все до последнего пенса. Эксия, ты действительно обладаешь потрясающей способностью делать деньги. Уверена, из тебя выйдет великолепная жена для Джеми. Его слепая сестра и эта девчонка-сорванец буквально созданы для того, чтобы ты могла реализовать свое стремление быть полезной. — Она улыбнулась. — Уверена, благодаря тебе в скором времени они будут купаться в деньгах. Ты найдешь способ добывать деньги из воздуха точно так же, как твой отец.
Минуту Эксия молчала, не в силах осознать услышанное.
— Все изменилось, — наконец прошептала она. — И ты. И Тод.
— Да, — подтвердила Франческа, бросив быстрый взгляд на Тода, который помогал Беренгарии отряхивать юбку. — Тод намеренно унижался перед Оливером, издеваясь над собственным телом и лицом. Жутко было слышать, что он говорит, а смотреть было еще ужаснее. — Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Он делал это ради меня. Я всегда считала, что он ненавидит меня или, скорее, что я ему безразлична. Но оказалось… — Она вновь оглянулась на калеку.
— Он другой, — сказала Эксия. — Не могу определить, что именно, но что-то в нем точно изменилось. И ты другая. Что произошло? Почему вы оба так сильно изменились?
— Эксия, — тревожно зашептала Франческа, схватив кузину за локоть. — Я должна кое-что сказать тебе. Это очень важно. Ты должна узнать это, прежде…
Но она так и не закончила, потому что к ним подбежала Джоби, которую Джеми несколько минут назад послал на разведку, услышав стук множества копыт и надеясь, что едут люди его кузенов.
— Это сам Мейденхолл! — восторженно объявила она. — Вот он идет! За своей дочерью!
Эксия и Франческа замерли, словно громом пораженные. Прижавшись друг к другу, они устремили взгляды туда, куда указывала Джоби.
Из-за деревьев вышел мужчина, которого ни одна из девушек никогда не видела, но которого обе хорошо знали. За годы своего заточения Эксия пристрастно расспрашивала всех, кто приезжал поместье по поручению Мейденхолла, о том, как выглядит ее отец. Основываясь на их описаниях, она нарисовала несметное множество его портретов, причем не только углем, карандашом или акварелью, но и маслом.
И вот сейчас к ней направлялся худощавый мужчина маленького роста, со свисающими до плеч жидкими седыми волосами, одетый в потертую тунику из черной шерсти. Однако ни у кого не возникло сомнения, что это — Перкин Мейденхолл, богатейший человек в Англии!
Он безошибочно определил, кто из девушек его дочь, и приблизился к Эксии.
— Итак, дочка, что ты можешь сказать в свое оправдание?
Его взгляд был холоден, а в голосе слышался едва сдерживаемый гнев.
Глава 29
Видя, что и Эксия, и Франческа молчат, Перкин Мейденхолл бросил «пошли, дочка» и, уверенный, что та послушно последует за ним, повернулся к своим дружинникам, которые уже успели окружить плотным кольцом лагерь.
— Полагаю, вы ошибаетесь, — с некоторым удивлением произнес Джеми и обнял Эксию за плечи. — Это не ваша дочь.
Мейденхолл посмотрел на Джеми так, будто только что увидел его. Джеми мгновенно ощутил на себе действие его взгляда: темные, похожие на черные стекляшки глаза этого низкорослого мужчины будто буравили его насквозь. Молодой человек сразу догадался, почему Мейденхолл славится тем, что ни один партнер не посмел обмануть его.
— Ты утверждаешь, что я не знаю собственную дочь?
Джеми только сильнее сжал плечи Эксии.
— Эта женщина моя жена.
Мейденхолл закинул голову и издал отвратительный, похожий на скрежет ржавого железа звук, который следовало понимать как смех и который свидетельствовал о том, что этот человек вообще не привык смеяться.
— И что, по-твоему, ты сделал? Женился на наследнице Мейденхолла? Ты? Бедный Джеймс Монтгомери? Джеймс Безземельный — вот как нужно тебя называть.
Рука Джеми бессознательно потянулась к мечу — и в то же мгновение триста дружинников — и пеших, и конных — одновременно выхватили мечи из ножен и направили их на молодого человека.
— Пожалуйста, — взмолилась Эксия, вывернувшись из-под руки Джеми. — Я должна поговорить со своим отцом.
— С твоим?.. — ошеломленно переспросил Джеми, лицо которого в одну секунду переменилось. — Понятно, — процедил он. — Так вот в чем заключается твоя великая тайна. По-твоему, мое отношение к тебе изменилось бы, если бы я узнал о твоем баснословном богатстве? Ты считаешь меня настолько корыстным? Вот какого ты мнения обо мне?
Но вместо Эксии ответил Мейденхолл:
— А разве ты не этого хотел? Сначала ты ухаживал за бедной кузиной Франческой, а потом переключил свое внимание на мою дочь. — Он посмотрел на Эксию. — Ты никогда не спрашивала себя, почему он это сделал? Почему он прекратил увиваться вокруг такой красавицы, как Франческа, и заинтересовался такой невзрачной простушкой, как ты?
Девушке показалось, что отец прочел ее мысли — ведь она довольно часто задавалась тем же вопросом.
— Не знаю, на что вы намекаете… — начал Джеми, но Мейденхолл перебил его.
— Я утверждаю, милорд, — с насмешкой проговорил он, — что вы каким-то образом выяснили, в какую игру играют эти две глупые девчонки, и сразу же переметнулись к той, которая является моей наследницей.
— Я не… — попытался оправдаться Джеми, но, заглянув в глаза Эксии, понял, что она поверила своему отцу. Во всяком случае, тот посеял в ее душе сомнение.
Он гордо расправил плечи и сделал шаг назад от девушки.
Наконец Эксия нашла в себе силы произнести:
— Я хочу поговорить со своим отцом наедине.
— Да, — сердито бросил Джеми. — Так как ты действительно являешься дочерью великого Мейденхолла, тебе обязательно нужно поговорить с ним.
— Джеми, — пролепетала она, кладя руку ему на локоть.
Но Джеми резко повернулся и пошел прочь. Эксия и ее отец уединились за деревьями. Перкин Мейденхолл отличался таким маленьким ростам, что его глаза оказались на уровне глаз дочери. — Что ты хочешь? — холодно осведомилась девушка. Всю свою жизнь она мечтала о встрече с отцом и всеми силами старалась угодить ему. И вот сейчас он стоит перед ней, но в его взгляде нет ничего. Ничего, кроме денег. Франческа была права, когда заявляла: отец никогда не виделся с ней, потому что не находил способа сделать на дочери деньги — до настоящего времени.
Холодный тон Эксии вызвал у Мейденхолла некое подобие улыбки.
— Я слышал, что ты похожа на меня, и теперь я сам убедился в этом.
— Не надо оскорблять меня, — сказала Эксия. — Поговорим о деньгах. О каких суммах идет речь?
