кузов, да и то с единственной тайной мыслью - найти забытую рыбину и оставить ее себе. Водитель отделался от него с помощью бумажки в 250 филсов.
... Грузовик поехал дальше, оставив позади контрольный пункт. Для ныряльщиков это был самый трудный момент: от тряски и толчков трубка норовила выскочить изо рта, а за скользкие стенки 'бассейна' уцепиться не удавалось.
Малко досчитал до ста и развязал веревку, соединявшую его с камнем. Его подняло на поверхность, и он встал на дно кузова. Вода доходила ему до плеч. Малко осторожно приподнял край тента: дорога была безлюдна.
Один за другим вынырнули остальные. Виктор Рубин закашлялся, и его вырвало мутной водой. Похудевший за время заключения на семнадцать килограммов, он терял последние остатки сил. Каждый раз, когда он говорил о своей жене, погибшей в застенках, его душили рыдания. 'Скорее бы иранская граница, - думал Малко. - Он совсем сдал'.
Тем временем началась вторая пытка - холодом и сыростью. Малко трясло, как в лихорадке. Пытаться сушить одежду было бесполезно - водитель приказывал погружаться едва ли не каждые пять минут.
Курды сидели на корточках, не говоря ни слова. Мокрая форма липла к телу, а встречный ветер, проникавший сквозь отверстия в тенте, пронизывал до костей.
Мерзнуть в мокрой одежде и не иметь никакой надежды обсушиться до наступления ночи - это было невыносимо! Малко хотелось кричать - до того ему было холодно. Чтобы хоть как-то согреться, он решил закурить, но посиневшие губы даже не почувствовали тепла сигареты. Ему казалось, что он уже мертв.
Гюле тоже молчала. Мокрая форма плотно облегала ее бедра и гордо поднятую грудь. Малко перехватил плотоядный взгляд одного из курдов и подумал, что поистине нужно принадлежать к особенной расе, чтобы в подобный момент испытывать вожделение.
Он стиснул челюсти, чтобы не стучать зубами. Ему дико хотелось сорвать с себя мокрую липкую ткань.
- Далеко еще? - спросил он Гюле.
Партизанка пожала плечами.
- Это зависит от проверок. До Сулеймание еще около ста километров. Потом пойдем в горы пешком или поедем на мулах.
Малко был согласен на любое средство передвижения - только бы не в воде! Но ответить он не успел: водитель дважды стукнул в металлическую перегородку. Это был сигнал опасности. 'Пеш-мерга' нырнули первыми, Малко последним, после того, как убедился, что Виктор Рубин погрузился без проблем.
Опустившись на дно бассейна, все стали ждать.
Грузовик замедлил ход и остановился. Прежде чем он поехал дальше, Малко успел досчитать до трехсот. Одной рукой он зажимал себе нос. Вот уже машина стала медленно набирать скорость. Малко, приготовившись к подъему, уперся локтем в дно кузова, как вдруг услышал три удара в перегородку. Это означало, что опасность еще не миновала.
Малко поспешно повернулся в сторону Виктора Рубина. Тот уже отвязывал груз. Малко вцепился в него, давая понять, чтобы он не двигался. Американец начал отбиваться: ему не терпелось подняться на поверхность. Вода была такой грязной, что Малко мог видеть его лишь с расстояния в несколько сантиметров. В конце концов он прижал правую руку Рубина ко дну и стал удерживать трубку у него во рту своей рукой, одновременно мучительно думая, что бы такое могло произойти на шоссе.
На этот раз пытка длилась около десяти минут. У Малко создалось впечатление, что этот участок грузовик преодолел с наибольшей скоростью. Их швыряло от одного борта к другому; один раз трубка почти выскочила у него изо рта.
Вдруг машина затормозила и остановилась. Все замерли, за исключением Виктора Рубина, который по- прежнему силился вырваться из рук Малко. Грузовик снова тронулся с места. Спустя несколько секунд водитель с силой стукнул в перегородку один раз: опасность позади. Все вынырнули одновременно. Виктор Рубин в очередной раз был на грани обморока. Он с большим трудом взобрался на полку и лег на спину.
- Бросьте меня, - пробормотал Рубин, потянув Малко за рукав. - Я больше не могу. У меня уже нет никаких сил, а в следующий раз я наверняка утону. Пожалуйста, высадите меня, не то поймают вас всех...
Никто по-прежнему не понимал, что же произошло. Гюле поползла вперед и постучала водителю; через минуту она вернулась, вся бледная, и объяснила Малко:
- Трое солдат вышли в увольнение и попросили их подвезти. В кабине было только одно свободное место, и двое из них сели на полки, прямо над нами. Поэтому он и ехал так быстро.
Она засмеялась. Малко поежился: человеческая жизнь не представляла для курдов ровно никакой ценности. Состязание в храбрости отодвигало ее на второй план.
Желая взбодрить Виктора Рубина, Малко плеснул ему в стаканчик 'арака'. Одну часть этого ливанского напитка обычно разбавляют шестью ли семью частями воды, а в чистом виде он способен воскресить мертвого... И действительно, американец сразу распрямился, щеки порозовели, но вскоре его снова вырвало.
- Ехать осталось недолго, - сказала Гюле. - Не больше часа. Думаю, проверки уже позади. Теперь мы почти дома.
Действительно, сейчас грузовик катил по совершенно безлюдной местности. Один раз с юга на север пролетели два 'МИГа': в окрестностях Равандуза шли бои. В другой раз им повстречались две сожженные деревни, там уже успели побывать иракские войска.
Малко трясся всем телом и лязгал зубами. Становилось темно; дорога пошла в гору. Ему казалось, что он уже завернут в погребальный саван. Курды, напротив, оживленно тараторили и смеялись.
Внезапно на изгибе дороги появилось несколько человеческих фигур. Водитель резко затормозил. Малко уже собрался было нырять в ледяную воду, когда Гюле жестом остановила его. На ее лице заиграла широкая улыбка. Вскоре полог тента приподнялся, и на борт взобрался человек в защитной форме и красно-розовом тюрбане - отличительном знаке воинов Моллы Барзани. На его лице было бесстрастное и слегка высокомерное выражение. На груди крест-накрест висели пулеметные ленты, в руке был длинноствольный маузер. Но самое незабываемое впечатление производил его пояс, за которым торчали длинный кинжал, деревянный мундштук, пистолет люгер, полдюжины магазинов и две гранаты.....
- Это мой брат! - воскликнула Гюле. - Мы спасены!
Как только все покинули грузовик и забрали из кузова оружие, водитель отправился в обратный путь. Разан, брат Гюле, заключил ее в крепкие объятия. Группу обступили остальные курды.
У дерева стояло на привязи несколько осликов; на них навьючили оружие.
Спустившись с грузовика, Виктор Рубин тут же упал на землю. По приказу Гюле два курда раздели его, растерли и натянули на него сухую одежду. Малко проделал то же самое.
... Они сидели в небольшой хижине, расположенной в сотне метров от дороги и скрытой холмом от посторонних глаз.
Перед ними возвышались заснеженные вершины гор, отделяющих Ирак от Ирана.
- Будем идти всю ночь, - предупредила Гюле. - Твой друг поедет на муле: это сбережет его силы. Здесь еще возможны иракские рейды, но если мы будем предельно осторожны, то через два дня доберемся до иранской границы.
Малко захотелось ее расцеловать. Полученное им безумное задание было выполнено благодаря ей и ее людям, которые способны без колебаний пожертвовать жизнью.
Через час, поужинав лепешками и мясом, они отправились в дорогу. Под ногами у них была невероятно узкая тропинка, проходившая по крутому склону горы. Гюле посоветовала Малко держаться за мула, чтобы не сорваться в пропасть.
Виктор Рубин спал, сидя на спине животного и уронив голову на грудь.
Гюле шла позади Малко. Вокруг не было ни огонька, однако повсюду чувствовалось незримое присутствие горцев.
Утомительный и опасный переход совершался в полной тишине. Лишь изредка раздавался шорох падающих с горы камней.
Падающая звезда прочертила в небе светлую полосу. За спиной Малко послышался негромкий голос
