Малко посмотрел на жирного маленького вьетнамца и внезапно понял, что он может быть более опасен, чем корзина кобр. Оставалось только молить небо, чтобы Ричард Цански не получил возможности радоваться провалу принца, с удовольствием потирая руки. Малко надеялся, что Чан подумал о такой возможности.
- Что вы будете делать? - спросил он у Ле Вьена.
Вьетнамец скрестил на животе свои маленькие холеные ручки.
- Нужно быть очень осторожными, - сказал он. - Полковник Тук человек очень недоверчивый и очень умный. Я его знаю давно. Единственная возможность узнать что-либо, это забросить в его интимную жизнь верного нам человека.
- В интимную жизнь?
Малко плохо понимал сказанное Ле Вьеном. Золотые зубы снова блеснули в усмешке.
- Полковник Тук - холостяк, - пояснил Ле Вьен. - Он живет один. Его телохранители не спят у него, но это самые близкие ему люди. Он берет к себе лишь тех людей, в которых уверен полностью, которым может, по его мнению, полностью доверять. Это единственные люди, которые в его присутствии носят оружие.
- И что вы думаете делать?
Ле Вьен терпеливо усмехнулся.
- Есть один из телохранителей, который состоит в резерве на случай, если кто-то из основных вдруг станет неспособным к несению службы. И дело обстоит так, что этот человек пользуется моим доверием. Если мне удастся приблизить его к Туку, мы сделаем шаг вперед. Его глазами мы сможем наблюдать за Туком.
- А как вы это сделаете?
Ле Вьен плотоядно поедал пирожное.
- Просто нужно уничтожить одного из телохранителей. Правда, это будет нелегко, потому что они все время настороже.
- Вы его убьете? - с ужасом спросил Малко.
Телохранитель Тука, безусловно, не был ангелом... Ле Вьен, явно забавляясь, наблюдал за переживаниями Малко.
- Предположим, что это удастся, - сказал Малко. - И к чему это нас приведет потом?
Ле Вьен радостно рассмеялся.
- Я знаю о полковнике Туке вещи, которые вам неизвестны. У него много врагов. Это будет долго и трудно, но мы, может быть, все-таки добьемся своего.
- И вы будете рисковать своей жизнью? Вы не боитесь?
Благодушное выражение исчезло с лица Ле Вьена.
- Я буду очень осторожен, - заверил он, - Никто в моем квартале не знает, что я работаю в специальной полиции, я говорю всем, что работаю в экономической полиции. Они не знают, что я подписываю смертные приговоры вместо полковника Тука.
И он снова радостно сморщился в улыбке. Малко вдруг начал понимать, почему этот вьетнамец не питал привязанности к полковнику Туку.
Ле Вьен встал.
- До свидания завтра в конторе. Только там - ни слова: девушки ненадежны, имеются микрофоны. Мистер Тук очень, очень подозрителен.
У Малко промелькнула одна мысль.
- А что случилось с Мей-ли, девушкой с длинными волосами?
Ле Вьен нахмурился.
- Ах, да, Мей-ли! Она в Дананге. Вы хотели спать с ней? - Он громко расхохотался. - Я вам найду другую. Не больную.
- Это вы отправили ее в Дананг?
- Нет, она уехала по приказанию полковника.
Малко чуть не опрокинул чашку от радости. Это был первый ясный знак, свидетельствующий о виновности полковника. Он остановил Ле Вьена, который уже собирался уходить.
- Сколько времени потребуется на все это?
Комиссар пожал плечами.
- Я не знаю: недели, или месяцы. Возможно, Тук убьет нас раньше.
Чан проводил его в коридор. Малко услышал, как захлопнулась входная дверь. Вьетнамец вернулся, тряся бородой от радости.
- Итак?
Колин дремал в кресле. Малко заметил:
- Я не знал, что комиссар Ле Вьен ваш друг.
- Это умный человек, - сказал Чан. - Он знает, в чем его интерес. И он ненавидит полковника Тука.
- Из-за подписей под приговорами?
Чан потряс бородой.
- Нет, это делали даже мандарины. Дело в том, что два года назад освободилось место комиссара Шолона. И, естественно, что Ле Вьен должен был бы занять его. Но полковник Тук решил иначе и отдал это место другому полицейскому, более близкому ему. Ле Вьен никогда ему этого не простит.
Малко ничего не понимал. Шолон был китайским кварталом, старинным местом развлечений. Но большое 'Казино', когда-то бывшее казино-борделем, было уже несколько лет закрыто и превращено в казармы. Осталось лишь небольшое количество жалких баров и несколько кабаков с нищей клиентурой. Комиссару просто нечего было делать там!
- Четвертый округ - Шолон, - пояснял Чан, - это тот, куда комиссар помещает на время работы свою семью. И это самый выгодный район Сайгона. Из-за китайцев. Их задерживают и обвиняют в том, что они - вьетконговцы. Но их сразу же отпускают, если они заплатят выкуп. Если же не заплатят, то их отправляют в Кон-сон. А Ле Вьен беден. У него никогда не было хороших возможностей.
Малко попал в окружение замечательных людей! Просто кружилась голова... Действительно, прихоти провидения и ЦРУ, соединившиеся вместе, осуществлялись странным образом.
У Малко начала болеть голова.
- А если Ле Вьен найдет более выгодным нас продать? - предположил Малко. - От Тука еще можно получить выгодный округ.
Чан рассмеялся.
- Здесь никогда ничего не знаешь наверняка. Но в таком случае, надо будет вовремя заметить это и убить его.
Колин улыбнулся сквозь дрему и бросил:
- Вы новичок, вы синий берет! Здесь надо иметь солидные нервы, потому что тут все живут со страхом. Вот увидите, когда вы выйдете отсюда, вам станет страшно.
- А вы? - спросил Малко. - Вам нечего выигрывать?
Американец открыл глаза.
- Мне? Есть что. Посмотрите на меня: я нищий старый пьяница. Товарищи из посольства избегают меня. Мне даже нечем заплатить за кондиционер в моем кабинете. И все это только потому, что подонок Цански держал под локтем телеграмму. Он знал, что я должен был ликвидировать Дьема, а ему это запретили. Но ему проще было дать мне возможность закончить дело, а потом выбросить меня на свалку. Вам понятно теперь, что это достаточная причина для ненависти?
Глаза Колина сверкали от ненависти, и Малко чувствовал, что он-то, по крайней мере, не ведет двойную игру. Ненависть - одно из самых верных чувств в человеческой психологии.
- Будем надеяться, что комиссар Ле Вьен так же верен, как вы предполагаете.
Колин поднял палец.
- Начиная с этого момента, никогда не садитесь в неизвестную машину. Никогда не ходите по краю тротуара: около вас может остановиться машина, откроется дверца и пффф!.. И мы вас больше никогда не увидим...
Ободряющее начало, нечего сказать!
