- Ну, как бы там ни было, - сказала она, - а я, признаться, рада, что они поплатились, и не хочу этого скрывать. Такие злодеяния только кладут тень на наше дело. Я, как и сами моряки, против всяких покушений на них. Меня еще покойная матушка наставляла: с моряками, говорила она, надо вести дело по- честному и чтобы никаких грабежей, никаких побоев. - Что касается честного ведения дел, то мисс Плезент охотно брала бы и брала, когда предоставлялась возможность, - по тридцать шиллингов в неделю за комнату со столом, которые не стоили и пяти шиллингов, и совершала операции в ссудной лавке на столь же справедливых основах. И все же совесть у мисс Райдергуд была такая чувствительная и сердце такое нежное, что стоило кому-нибудь нарушить ее принципы, как она становилась поборницей прав матросского племени и ополчалась тогда даже против отца, которому редко осмеливалась перечить.
Говорить дальше Плезент помешал сердитый отцовский возглас: 'Ну, ты, попугай!', и отцовский головной убор, который его рука запустила ей прямо в лицо. Привыкшая к тому, что он только таким способом и выражает свое понимание родительского долга, Плезент утерлась волосами (как водится, рассыпавшимися у нее по плечам) и опять закрутила их в пучок на затылке. Таков был второй обычай, которого придерживались обитательницы гавани в пылу словесных или кулачных поединков.
- Вот научили попугая болтать! - пробормотал мистер Райдергуд и, подняв шапку с полу, подскочил к дочери боком, норовя толкнуть ее локтем и головой, потому что разговоры на такую деликатную тему, как ограбление моряков, приводили его в бешенство, а сегодня к тому же он был не в духе. - Чего расстрекоталась! Сложила ручки и готова стрекотать, как попугай, хоть до утра. Делать тебе больше нечего!
- Оставьте ее в покое, - сказал незнакомец. - Мы с ней разговаривали. Какая в этом беда?
- Оставить в покое? - возмутился мистер Райдергуд, оглядывая его с головы до ног. - А вы разве не знаете, что она моя дочь?
- Знаю.
- А то, что я не позволю своей дочери болтать, как попугай, тоже знаете? И не только ей не позволю, а и никому другому. Да вы, собственно, кто такой? Да вам, собственно, что здесь надо?
- А вы замолчите, тогда я скажу, - резко осадил его незнакомец.
- Ладно, - сказал мистер Райдергуд, несколько струсив. - Помолчу послушаю. Только не болтайте, как попугай.
- Выпить хотите? - посмотрев на него в упор, также резко отчеканил незнакомец.
- Еще бы! - воскликнул мистер Райдергуд. - Будто я когда отказывался от выпивки! (Нелепость вопроса возмутила его.)
- Что будете пить? - спросил незнакомец.
- Херес, - в тон ему ответил мистер Райдергуд, - если вас на это хватит.
Незнакомец сунул руку в карман, вынул полсоверена и попросил мисс Райдергуд не отказать в любезности принести бутылку хереса. - Не раскупоренную, - добавил он, выразительно поглядев на ее отца.
- Об заклад готов побиться, что вы стреляный воробей! - пробормотал тот, кривя губы в хмурой улыбке. - Видел я вас раньше или нет?.. Н-нет, не видел. Незнакомец ответил:
- Да, не видели. - И они продолжали угрюмо смотреть друг на друга до тех пор, пока Плезент не вернулась.
- Достань рюмки с полки, - приказал дочери мистер Райдергуд. - Мне дай ту, что без ножки. Человеку, который добывает хлеб в поте лица своего, и такая сойдет. - Эти слова, казалось бы, свидетельствовали о скромности и самопожертвовании, но, как не замедлило выясниться, ставить безногую рюмку с вином на стол было нельзя, ее приходилось опоражнивать сразу после наполнения, вследствие чего мистер Райдергуд ухитрялся пить втрое больше гостя.
Держа свой Фортунатов кубок * наготове, он сел за стол ближе к огню, незнакомец занял место напротив, а Плезент устроилась на табуретке между ним и камином. Фон этой мизансцены - шейные платки, шляпы, куртки, рубашки и прочее тому подобное старье 'из закладов' - чем-то смутно напоминал подслушивающих людей, особенно в том углу, где висела блестящая клеенчатая куртка и шляпа, - ни дать ни взять какой-нибудь неуклюжий матрос, который так заинтересовался беседой за столом, что замер на месте спиной к обществу, успев только просунуть руки в рукава и поднять плечи до самых ушей.
Для начала гость поднес бутылку к свече, посмотрел вино на свет и обследовал пробку. Удостоверившись в ее целости, он медленно вынул из внутреннего кармана куртки заржавленный складной нож, открыл в нем штопор и откупорил бутылку. Потом опять обследовал пробку, вывинтил из нее штопор, положил то и другое на стол и протер горлышко изнутри уголком платка, завязанного у него узлом на шее, - все это обстоятельно, не спеша.
Глядя на своего неторопливого гостя, поглощенного всеми этими манипуляциями, Райдергуд сначала сидел спокойно, вытянув руку с зажатой в ней наготове безногой рюмкой. Но вот мало-помалу рука его стала тянуться назад, рюмка опускалась все ниже и ниже, и, наконец, он поставил ее на стол, донышком вверх. Также постепенно вниманием его завладел складной нож. И когда незнакомец поднял бутылку, готовясь наполнить рюмки, Райдергуд встал, нагнулся над столом, чтобы разглядеть нож как следует, и потом перевел взгляд на своего гостя.
- Что такое? - спросил тот.
- А нож-то знакомый! - сказал Райдергуд.
- Еще бы не знакомый!
Он мотнул головой, показывая Райдергуду на рюмку, и наполнил ее до краев. Райдергуд выпил все до капли и снова начал:
- Этот нож...
- Подождите, - сдержанно проговорил незнакомец. - Я хочу выпить за вашу дочь. Будьте здоровы, мисс Райдергуд.
- Этот нож я видал у одного матроса, у Джорджа Рэдфута.
- Правильно.
- Этого матроса я хорошо знал.
- Правильно.
- Какая же его постигла судьбина?
- Его постигла смерть. Жестокая смерть. Смотреть на него после этого, ответил незнакомец, - было страшно.
- После чего 'после этого'? - спросил Райдергуд, сдвигая брови.
- После того, как его убили.
- Убили? Кто убил?
Вместо ответа незнакомец пожал плечами, наполнил безногую рюмку, и Райдергуд, выпив ее, перевел изумленный взгляд с дочери на гостя.
- Вы что же, так прямо и заявляете мне, честному человеку... - начал было он, сжимая в кулаке пустую рюмку, как вдруг куртка гостя приковала к себе его взгляд. Он навалился на стол, стараясь разглядеть ее поближе, дотронулся до рукава, отвернул обшлаг, посмотрел подкладку (незнакомец терпел все это с полным хладнокровием) и воскликнул: - Сдается мне, что куртка тоже Джорджа Рэдфута!
- Угадали! Он был в ней в тот последний раз, когда вы его видели, но больше вам не придется его видеть на этом свете.
- Сдается мне, что вы попросту признаетесь в убийстве! - воскликнул Райдергуд, но тем не менее позволил налить себе вина.
Вместо ответа незнакомец снова пожал плечами, не проявив ни малейшего замешательства.
Райдергуд с минуту смотрел на своего гостя во все глаза, потом выпил вино залпом и пробормотал:
- Убей меня бог, не знаю, как мне быть с этим молодчиком! Ну, выкладывайте карты на стол! Скажите что-нибудь повразумительнее!
- Скажу, - негромко, но веско проговорил его гость, наклоняясь к нему через стол. - Вы лжец!
Неподкупный свидетель вскочил со стула и взмахнул рукой, точно собираясь швырнуть рюмку незнакомцу в лицо. Тот даже бровью не повел, а только многозначительно и строго погрозил Райдергуду пальцем, после чего этот образец неподкупности сразу одумался, сел на место и поставил рюмку на стол.
