- Словно призраки встают из могил, - сказал Юджин.
Он постоял у окна, раскуривая сигару, чтобы ее аромат показался ему еще приятней в тепле и уюте, по сравнению с уличным холодом, и уже возвращался к своему креслу, как вдруг остановился на полдороге и сказал:
- Видимо, один из призраков заблудился и идет к нам узнать дорогу. Взгляни на это привидение!
Лайтвуд, сидевший спиной к дверям, повернул голову: там, в темноте, сгустившейся у входа, стояло нечто в образе человека, которому он и адресовал весьма уместный вопрос:
- Это что еще за черт?
- Прошу прощения, хозяева, - отвечал призрак хриплым невнятным шепотом, - может, который-нибудь из вас и есть адвокат Лайтвуд?
- Чего ради вы не стучались в дверь? - спросил Мортимер.
- Прошу прощения, хозяева, - отвечал призрак так же хрипло, - вы, верно, не заметили, что дверь у вас стоит настежь.
- Что вам нужно?
На это призрак ответил так же хрипло и так же невнятно:
- Прошу прощения, хозяева, может, один из вас будет адвокат Лайтвуд?
- Один из нас будет, - отвечал обладатель этого имени.
- Тогда все в порядке, оба-два хозяина, - возразил призрак, старательно прикрывая за собой дверь, - дело-то деликатное.
Мортимер зажег свечи. При их свете гость оказался весьма неприятным гостем, который глядел исподлобья и, разговаривая, мял в руках старую, насквозь мокрую меховую шапку, облезшую и бесформенную, похожую на труп какого-то животного, собаки или кошки, щенка или котенка, которое не только утонуло, но и разложилось в воде.
- Ну, так в чем же дело? - сказал Мортимер.
- Оба-два хозяина, который из вас будет адвокат Лайтвуд? - спросил гость льстивым тоном.
- Это я.
- Адвокат Лайтвуд, - с раболепным поклоном, - я человек, который добывает себе пропитание в поте лица. Хотелось бы мне прежде всего прочего, чтобы вы привели меня к присяге, а то как бы мне случайно не лишиться того, что я зарабатываю в поте лица.
- Я этим не занимаюсь, любезный.
Посетитель, явно не доверяя этому заявлению, упрямо пробормотал:
- Альфред Дэвид.
- Это вас так зовут? - спросил Лайтвуд.
- Меня? - переспросил гость. - Нет, мне надо, сами знаете: 'Альфред Дэвид' *.
Юджин, который курил, разглядывая гостя, объяснил, что тот желает дать присягу.
- Я же вам говорю, мой любезный, что не имею никакого отношения к присяге и клятве, - лениво усмехнувшись, сказал ему Лайтвуд.
- Он может вас проклясть, - объяснил Юджин, - и я тоже. А больше мы ничего для вас сделать не можем.
Сильно обескураженный этим разъяснением, гость вертел в руках дохлую собаку или кошку, щенка или котенка, переводя взгляд с одного из 'обоих-двух хозяев' на другого, и что-то обдумывал про себя. Наконец он решился.
- Тогда снимите с меня и запишите показание.
- Что снять? - спросил Лайтвуд.
- Показание, - ответил гость. - Пером и чернилами.
- Сначала скажите нам, о чем идет речь.
- О чем, о чем, - сказал человек, делая шаг вперед, и, понизив голос, прикрыл рукой рот. - О пяти, а то и десяти тысячах награды. Вот о чем. Насчет убийства. Вот насчет чего.
- Подойдите ближе к столу. Сядьте. Не хотите ли выпить стакан вина?
- Да, хочу, - сказал гость, - не стану вас обманывать, хозяева.
Вина ему налили. Он вылил вино в рот, пропустил его за правую щеку, словно спрашивая: 'Как это вам нравится?', потом за левую щеку, словно спрашивая: 'Как это вам нравится?', потом переправил в желудок, словно спрашивая: 'Как это вам нравится?' И в заключение облизал губы, словно ему три раза подряд ответили: 'Очень нравится'.
- Не хотите ли еще стакан?
- Да, хочу, - повторил он, - не стану вас обманывать, хозяева.
И он повторил все прочие операции.
- Ну, так как же вас зовут? - начал Лайтвуд.
- Вот это вы что-то спешите, адвокат Лайтвуд, - ответил гость протестующе. - Как же вы не понимаете, адвокат Лайтвуд? С этим вы немножко поторопились. Я собираюсь заработать от пяти до десяти тысяч в поте лица; а ведь я человек бедный, мне этот самый пот лица нелегко дается, так разве я могу назвать хотя бы свое имя, пока его не записывают?
Уступая его вере в обязывающую силу пера, чернил и бумаги, Лайтвуд кивком выразил согласие на кивок Юджина, означавший, что он берется орудовать этими магическими средствами.
Юджин принес перо, чернила и бумагу и уселся за стол в роли письмоводителя и нотариуса.
- Ну, - сказал Лайтвуд, - так как же вас зовут? Но честному человеку в поте лица потребовались еще новые предосторожности.
- Мне бы желалось, адвокат Лайтвуд, чтобы тот, другой хозяин, был моим свидетелем насчет того, что я скажу, - потребовал он. - А потому, не будет ли с его стороны любезностью сказать мне свою фамилию и где он живет?
Юджин, с сигарой во рту и пером в руке, перебросил ему свою карточку. Медленно прочитав ее по слогам, гость скатал ее в трубку и еще медленнее завязал в уголок шейного платка.
- Ну, любезный, - в третий раз начал Лайтвуд, - если вы уже покончили со всеми вашими приготовлениями, вполне успокоились и уверились, что вас никто не торопит, скажите, как вас зовут?
- Роджер Райдергуд.
- Место жительства?
- Известковая Яма.
- Занятие или профессия?
На этот вопрос мистер Райдергуд отвечал далеко не так скоро, как на первые два, и, наконец, объяснил:
- Кое-чем промышляю на реке.
- За вами что-нибудь имеется? - спокойно вмешался Юджин, записывая его слова.
Несколько сбитый с толку, мистер Райдергуд уклончиво и с невинным видом заметил, что тот, другой хозяин, кажется, о чем-то его спросил.
- Имели когда-нибудь неприятности? - сказал Юджин.
- Один раз. (Со всяким могло случиться, как бы между прочим заметил мистер Райдергуд.)
- По подозрению в?..
- В матросском кармане, - отвечал мистер Райдергуд. - А ведь на самом деле я был этому матросу первый друг и старался его уберечь.
- В поте лица, конечно? - спросил Юджин.
- Так, что с меня градом катилось, - ответил мистер Райдергуд.
Юджин курил, откинувшись на спинку кресла и равнодушно глядя на доносчика; перо он держал наготове, собираясь опять записывать. Лайтвуд тоже курил, равнодушно глядя на доносчика.
- А теперь надо бы опять записать, - сказал Райдергуд, повертев мокрую шапку и так и этак и пригладив ее рукавом против шерсти (вряд ли можно было пригладить ее по шерсти). - Я даю показание, что тот, кто убил Гармона, и есть Старик Хэксем, который нашел тело. Рука Джесса Хэксема, того, что на реке и на берегу все зовут Стариком, и есть та рука, которая совершила это дело. Его рука, и ничья другая.
Оба друга переглянулись, и сразу стали гораздо серьезнее, чем прежде.
- Скажите мне, на каком основании вы его обвиняете, - сказал Мортимер Лайтвуд.
