У Лу пересохло во рту. Он закашлялся.
– Что ты хочешь? – давясь, проговорил он.
– Я хочу, чтобы Лиз Деймерон уволилась из твоей компании и уехала из города, – сказала Барбара жестко. – Немедленно! Я хочу, чтобы ты вернулся в семью. Твое место здесь, а не в ее постели. Вот, собственно, и все.
Лу задумался на несколько минут. Мужество Барбары настолько затронуло его душевные струны, что он готов был прослезиться. Он стал тщательно взвешивать на мысленных весах «ставки на кону». Все оказалось очень просто. Надо было только трезво подумать об этом и взвесить все «за» и «против».
Неожиданно он ощутил прилив душевных сил и поднялся со стула.
– Хорошо, Барбара, – довольно твердо сказал он.
Она смерила его пристальным, настороженным взглядом, который проник ему в самое сердце. Затем она поднялась, выключила свет и ушла ложиться спать.
Лу остался стоять в темной комнате один.
Он понял, что теперь его ход.
XVI
Лу медлил около недели, не зная, как высказать Лиз все то, что он должен был сказать, согласно его уговору с женой.
Наконец, он решил выложить ей все это в рабочее время, в стенах «Бенедикта», так как ее квартира была для него всегда западней, где она безраздельно властвовала над ним и где он не смел ни в чем противостоять ей. В конце концов это был почти деловой разговор, и провести его нужно было в деловой атмосфере.
Он вызвал ее к себе в кабинет как-то после обеда.
Она появилась в темном костюме с кружевным шелковым воротничком и деловой папкой в руках. Пока он прокашливался, Лиз с любопытством смотрела на него от двери.
Прерывать их не будут. Об этом Лу договорился со своей секретаршей, приказав ей задерживать всех посетителей и телефонные звонки, чтобы его не беспокоили.
На этот раз, специально для такого случая, он был одет более консервативно, чем обычно. На нем был темно-синий шерстяной костюм и коричневый галстук с булавкой, которую Барбара подарила ему пятнадцать лет назад. Его башмаки были начищены и блестели.
– Лиз, – начал он, пытаясь чтобы голос его звучал деловито и бесстрастно. – У меня есть к тебе важный разговор. В последнее время я много думал… О моей компании и о моей семье. И в конце концов я пришел к неизбежному выводу, что все это не может продолжаться так, как шло до сих пор. Лучшим выходом из сложившейся ситуации является следующий… Мы с тобой немедленно разрываем наши близкие отношения. Я возвращаюсь к полноценному руководству «Бенедикт» и работаю так, как я хочу. А ты находишь себе другое место, где полнее сможешь приложить все твои таланты. Так будет лучше для нас обоих.
До сих пор она ничего не сказала. Выражение ее лица было непроницаемым, спокойным. Было очень трудно без внутренней дрожи встречаться с ней взглядом. Но Лу собрал в кулак всю свою волю, чтобы выглядеть твердым и даже снисходительным.
– Я дам тебе такую рекомендацию, какую не давал еще ни одному человеку, – продолжал он. – Это будет блестящая рекомендация. Как раз такая, какую ты и заслуживаешь, Лиз. Ты очень много сделала для «Бенедикт Продактс». Мы все до сих пор находимся под глубоким впечатлением от твоей энергичной работы, великолепных идей, понимания того места на рынке, которое занимает наша компания. Тебя оторвут с руками и ногами сотни фирм. Хоть здесь, на побережье, хоть где-нибудь в другом месте.
Он старался держать себя в руках и контролировать каждое свое слово.
– У тебя большое будущее, – продолжал он. – Но пойми, Лиз, наши отношения должны прерваться. Просто прерваться. Между нами существует много разногласий, которые не могут быть улажены. И… другими словами… необходимо положить этому конец. Наши отношения наносят вред «Бенедикту», тебе, мне. Вот, собственно, и все, что я хотел тебе… сказать.
Он сцепил руки замком на столе и, собравшись с духом, поднял на нее глаза. Она была так красива в своем костюме! Взгляд ее зеленых глаз, казалось, прожигал его до самого сердца. Он почувствовал сильнейший приступ душевной боли при мысли, что через минуту она уйдет, чтобы больше никогда к нему не вернуться. Она выйдет из его кабинета и оставит его наедине с его одиночеством. Он даже не пытался представить себе, как все это будет, настолько мучительной была эта мысль.
Возможно, размышлял он, когда-нибудь ему удастся забыть ее, как наркоман после длительного перерыва избавляется от пагубного влечения, которое владело им столь сильно. Раны зарубцуются далеко не сразу, ибо они очень глубоки, но по крайней мере Лиз больше не будет стоять на его жизненном пути, не будет препятствием к возвращению в семью. Нет, нельзя сказать, что с ее исчезновением для него наступит эра мрака.
Главное, выстоять сейчас.
В конце концов, другого выхода из положения действительно не было. Наступал момент неминуемого прощания.
К его удивлению, она спокойно раскрыла свою папку, выложив оттуда пачку каких-то бумаг. Она подошла к нему, положила бумаги на стол, а сама села.
– Лу, – проговорила она, – ты никогда не задумывался над тем, почему курс наших акций так устойчиво повышается с недавних пор?
Он был сбит с толку и нахмурился, пытаясь понять, что она хочет этим сказать.
– Почему ты спрашиваешь? – пробормотал он. – Почему я должен над этим задумываться?
– Я бы на твоем месте задумалась, – ответила она все так же спокойно. – Если бы акции моей компании стали неожиданно расти в цене, несмотря на настоящее неблагоприятное состояние экономики, несмотря на
