по ее лицу.
Тесс обнаружила и другое. Глядя на Лауру, она видела тень Хэла, меланхолического выражения на дне его глаз, когда его настроение металось между юмором и тоской. Возможно, Лаура была для него не только женщиной, которую он любил, возможно, она была частью его самого, той частью, которая не принадлежит ему полностью и никогда не найдет ни своего дома, ни своей судьбы.
На время Тесс забыла о своей боли, и ее сердце обратилось к Хэлу. Какую пустоту, должно быть, чувствовал Хэл все эти годы! Жизнь без Лауры для него была подобна медленной смерти. Его жены, вначале Диана, а затем Бесс, видимо, казались ему лишь чужими существами, рядом с которыми он спал, тенями, не умеющими согреть его душу.
Но Хэл поступил достойно. Он герой. И теперь Тесс осознала, что это хрупкое создание, эта Лаура, была тоже героем. Она обладала особой силой, встречающейся только у женщин, – силой вынести ужаснейшую потерю и все же любить после этого.
Тесс никогда не задумывалась, есть ли эта сила у нее, и не знала, что однажды она ей понадобится. Она улыбнулась.
– Ты знаешь, что мы с тобой родились в один день? Лаура качнула головой, не говоря ни слова.
– Его убил твой муж, – сказала Тесс опустошенно.
– Я знаю, – ответила Лаура.
– Это из-за мальчика? – Голос Тесс был холоден. Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Лаура застыла, в ее глазах сквозила безнадежность. Тесс начала рассматривать фотографии на стенах. Их выразительность вселила в нее странное спокойствие.
– Ты знаешь, – заговорила она, не глядя на Лауру, – мир – такая загадка. Я провела большую часть своей жизни в погоне за ничтожными вещами. Как те мальчишки во Вьетнаме, сражающиеся за высоты, обозначенные лишь цифрами на карте, они погибли и разорваны на куски напрасно. Бесполезные потери, как жалко…
Она вздохнула:
– Я верила в эту войну все эти годы. Может быть, я догадывалась с самого начала, какая это была война. Но я не знала, что делать. Поэтому я верила, что это нужно зачем-то…
Она пристально разглядывала картины, и улыбалась себе, окруженная Лауриными фотографиями людей, каждый из которых, подобно самой Тесс, упрямо брел дорогой, предназначенной только для него, как ему казалось, даже если он подозревал, что маска, которую надел, и дорога, которой идет, никогда не принесут счастья, но могут лишь отдалить от умиротворения.
Лаура лучше других художников смогла выразить это заблуждение в лицах своих персонажей, с трагическим достоинством преследующих неуловимую цель, удаляющуюся с каждым днем. На всех лицах видна эта усталость, стойкость и упрямство и признак улыбки, доказывающей, что люди догадываются о шутке, сыгранной с ними.
Что означает все это? Этот едва заметный след улыбки, который так выразительно был воплощен на лице Хэла?
Она повернулась к Лауре, которая по-прежнему была неподвижна.
– Скажи, пожалуйста, этот маленький мальчик… Когда это было?
– Это была случайная встреча, – тихо сказала Лаура. – В парке… – Она увидела убитое выражение лица Тесс. – Когда я говорила тебе о выставке, я не лгала. Я знала его очень короткое время… Это было до его женитьбы на Диане. Когда он встретил тебя, я была уже в прошлом и никогда не возвращалась. Ты веришь мне?
Тесс улыбнулась. Она поняла, что Лаура пытается убедить ее в том, что Тесс по-настоящему была женой Хэла, была именно его женщиной. Но Тесс лучше знала – нет смысла отрицать очевидное, никто, кроме Лауры, не обладал Хэлом полностью. Она покачала головой.
– Я не упрекаю тебя, ты не сделала ничего плохого. Как может быть неправой любовь?
Она взглянула в темные глаза, почувствовав примирение. Она поняла, что должна простить Лауру первой. Она должна дать знать Лауре, что сейчас не ревнует.
Но вдруг она увидела в своей руке пистолет. Он был направлен Лауре в сердце, как пистолет ее мужа, направленный в сердце Хэла.
Лаура тоже заметила это. Но не сделала попытки защититься. Пляшущие картинки мультфильмов бросали неясные тени на лицо Тесс.
– Это должно кончиться когда-нибудь, – сказала Тесс. – Ты видишь, правда? Это не может продолжаться бесконечно.
Тесс начала поднимать пистолет. Это происходило помимо ее воли. Она видела себя со стороны, как будто кто-то руководил ею, и только холодная сталь курка напомнила ей, что все это совершает она сама. Вдруг слабый голос вклинился между женщинами.
– Мама! – Лаура повернулась и увидела мальчика. Он стоял у двери в комнату, сонный, в пижаме, с одеялом в руках. Тесс спрятала пистолет в карман.
– В чем дело? – Лаура улыбнулась, протянув руки к сыну. – Ты видел плохой сон? – Он прильнул к матери, не обращая внимания на гостью, и прошептал ей несколько слов, которые Тесс не смогла расслышать.
Лаура поцеловала его, взъерошила ему волосы и прошептала что-то в ухо. Тесс рассмотрела красивые аппликации на его пижаме и темные волосы, похожие одновременно на волосы Лауры и Хэла.
– Это мой бравый парень! – сказала Лаура. – Я сейчас приду и укрою тебя, и запомни, чудовище больше боится тебя, чем ты его. Потому оно и выглядит таким гадким. Потому что боится, но не может показать этого.
Он повернулся и начал тянуть Лауру за собой, но вдруг заметил Тесс.
