– Что женщины говорили на этой неделе? – спрашивал он.
– Утверждали, что ты сексуальнее, чем Кеннеди, – отвечала она. – Но у тебя нет такого инстинкта покорителя-убийцы. Все сошлись во мнении, что ты можешь быть более хорошим любовником, но не можешь очищать свой путь от ненужных людей, как это может делать только он. Если у тебя есть малейшее желание, то легко сможешь завоевать голоса женщин-избирателей.
– Это очень приятно знать, – улыбнулся Хэл. – С удовольствием произнесу несколько речей на эту тему в гостиных во время предвыборных поездок по штату.
Бесс пригласила Хэла посетить с ней один сиротский приют, которому она уже давно помогала. Он пришел в теплый октябрьский день и очаровал всех своей непринужденной беседой с детьми. Его умиляла собственная способность завоевать доверие детишек и умение простыми словами рассказать о больших задачах, стоящих перед страной. Они восприняли его как дудочника в пестром костюме, который знает о всех их желаниях и мечтах. Некоторые из них инстинктивно взяли его за руку.
– Ты был прекрасен, – сообщила ему позже Бесс. – У тебя действительно есть талант общения с детьми.
– Если быть с тобой честным до конца, – сказал Хэл, – а я буду с тобой таким всегда, и ты должна это знать сейчас, – я никогда еще не чувствовал себя так уютно в роли маленького мальчика. Может быть, какая-то часть меня ощущала то, что было потеряно мною в детстве, – он рассмеялся. – Поэтому я, уже будучи политиком, так искренне играл детскую роль.
Она внимательно посмотрела на него.
– Что нужно этой стране, – продолжила она, – так это мужчина, как ты. Мужчина, в котором все еще осталось что-то от мальчика. Какая-то шутка, некоторая спонтанность и надежда на наш мир. – Она улыбнулась. – Это хорошо заметно при съемках. Я заметила впервые, когда видела тебя по телевидению у себя дома. Может быть, это и было основной причиной встретиться с тобой, чтобы удостовериться – действительно ли ты такой в жизни.
– Ну и?.. – спросил он.
– И я не разочаровалась, – был ее ответ.
Хэл посмотрел на нее с некоторым удивлением. Он понимал, что их еще в большей степени связывает родительский инстинкт. Отсутствие детей было определяющим в ее действиях.
То же самое относилось и к нему. Когда он думал о своем потерянном детстве, разочарованиях при взрослении, то мысль его возвращалась к детям, которых он очень хотел иметь.
Но следить за ходом таких мыслей было очень болезненным для него, поскольку между воспоминаниями о детстве и тайными мечтами о детях находилось милое личико, которое ему приходилось отгонять из памяти по сто раз в день. Этой частью его души была Лаура. Если бы он разрешал себе углубляться в такие воспоминания, то у него просто бы не хватило сил жить дальше.
К удовлетворению Хэла, Элизабет Бонд играла не предусмотренную роль посредника между ним и его худшими душевными переживаниями. Бесс была так открыта и искренна в своем несчастье, что Хэл забывал о своих мечтах и жизненных неудачах.
Да, соглашался он, Бесс была для него гораздо больше, чем щедрый спонсор. Она понимала его лучше всех и спасала от огня внутренней борьбы.
Когда они покидали сиротский приют, то она видела его взгляд, направленный на детей, прощавшихся с ними. Несмотря на свои собственные эмоции, она ничего не сказала ему.
Наоборот, она даже сменила тему разговора.
– Скажи-ка, – спросила она, – а как Диана относится к тому, чтобы стать женой сенатора?
Хэл рассмеялся.
– Она гораздо лучше подготовилась, чем я сам. В Вашингтоне она найдет себе друзей и сторонников раньше, чем я обставлю свой офис. Нет, тебе не нужно беспокоиться о Диане.
Элизабет посмотрела на его смеющимися глазами. «Нет, Хэл, мне придется беспокоиться».
XVI
Первого мая произошло неожиданное.
Хэл был в поездке по штату с предвыборными выступлениями. Когда он готовился к очередной встрече с избирателями в городе Рочестере, то в номер отеля ворвался Том Россмэн и включил телевизор.
На экране был Эмори Боуз, дававший пресс-конференцию. Его лицо было серьезным и выражало собственную важность и значимость. В его руках была пачка документов, говорил он очень возбужденным и злым голосом.
– Ты пропустил начало, – сказал Том. – Он утверждает, что располагает доказательствами того, что, работая в НАТО, ты был русским шпионом.
Хэл стал слушать передачу.
Репортер спрашивал Боуза, где ему удалось достать такую информацию.
– Я не могу вам сейчас сообщить об этом, поскольку это секретная информация. Но я сам лично отвечаю за ее достоверность. То, что у меня в руках, доказывает документально, что Хэйдон Ланкастер, являясь представителем Белого дома в НАТО в самый критический момент для нашей нации, виновен в том, что сверхсекретная информация о вооруженных силах США была передана агентам Советского Союза.
Хэл молча наблюдал, как Боуз отвечал на многочисленные вопросы журналистов. Хотя Боуз и не сообщил об источнике своей информации, но он наслаждался, находясь в центре внимания прессы. Он распространялся об уровне засекреченности этих материалов и большом ущербе для безопасности страны от их потери. Это был его козырь, и он решил использовать его на полную мощь.
Хэл почувствовал внутренний холодок, слушая Боуза. Он не был уверен в том, что имел в виду Боуз, но он был слишком опытным политиком, чтобы понять важность данной атаки и времени, выбранного для нее.
