– Я думаю… Я еще ни в чем не уверена. Рон, здесь кое-что, что мне хотелось бы показать тебе прямо сейчас. Я в Кливленде в «Мидтаун Плаза-отеле». Где бы мы могли скоро встретиться?
– Я могу вылететь из Ла Гуардиа вечером, – ответил Рон. – Только позвоню в аэропорт и перезвоню тебе. А насколько это серьезно?
Тесс открыла было рот, чтобы ответить, но остановилась, глядя на трубку в руке. Все возможно, решила она. Кто бы ни стоял за этим тщательно разработанным шантажом, он несомненно мог подслушать телефон в отеле.
– Я не могу говорить об этом по телефону. Но поторопись. Я жду звонка.
Она положила трубку и встала. В нервном напряжении она ходила из конца в конец комнаты, как зверь в клетке. Она видела фотографии, лежащие на постели, но не осмеливалась заново рассмотреть их. В голове не было ни одной мысли, никаких наметок предполагаемой стратегии. Пусто.
Внезапный звонок телефона был спасением. Полагая, что это Рон, она рванулась к трубке.
– Бесс? – раздался голос Хэла, – мне только что передали, что ты звонила. Есть новости?
– Хэл, – любимый голос вызвал слезы на глазах Тесс. Она долго не могла совладать с собой. Нельзя было допустить, чтобы Хэл узнал, как она встревожена.
– Хэл, что происходит? – спросила она. – Я смотрела новости…
– Твои догадки не хуже моих, – проговорил он. – Но не думаю, что из-за этого стоит беспокоиться. Кто- то пытается напустить дыму, чтобы я хуже выглядел. Я говорил об этом с Томом. Он полагает, что оппозиция не удовлетворена тем, как проходит праймериз, и хочет взболтать суп, чтобы посмотреть, не смогут ли они чем-либо воспользоваться. Это имеет смысл, как я думаю.
– Ты больше ничего не слышал? – спросила Тесс.
– Что ты имеешь в виду?
Тесс нервно закусила губу. Она не смела сказать, как много она уже знает сама.
– То есть ты ничего не знаешь, кроме того, что было в прессе?
– Абсолютно, – проговорил он, и его спокойный тон утешил ее. – Кстати, они у тебя еще не были?
– Нет, нет еще, – ответила она. – С полудня не видела ни одного репортера.
– Ну, вероятно, увидишь, – проговорил Хэл. – Том советует держать улыбку. Отметай их шуткой, если сумеешь ее придумать, а иначе просто говори, что это чистой воды обман. Нам надо выдержать бурю, Бесс. Это цена за лидерство. Но не беспокойся. Все умрет через пару дней. Если бы здесь было нечто серьезное, я бы уже знал об этом.
– Да, Хэл, – слабо отозвалась она. – Конечно.
Она изо всех сил пыталась казаться такой же спокойной в конце разговора, как и он. Когда они попрощались, она закрыла глаза и перевела дыхание.
Он не знает.
Она выяснила главное, что хотела знать. Хэл был в полном неведении о реальной угрозе, скрытой за шумом вокруг его кампании. О ней знала только Тесс.
Значит, все надо оставить, как есть.
Она подошла к кровати и посмотрела на фото мальчика и на листок с ультиматумом, написанным печатными буквами.
«У ВАС ОДНА НЕДЕЛЯ, ЧТОБЫ УБЕДИТЬ МУЖА ОТКАЗАТЬСЯ ОТ БОРЬБЫ…»
– Неделя, – пробормотала она, уставившись устало на портреты. – Но хватит ли недели?
Она плотно закрыла глаза и сжала кулаки. Успокойся, приказала она себе. Не паникуй. Но, сидя одна в ожидании звонка от Рона, она первый раз в жизни чувствовала себя настолько встревоженной.
VI
24 апреля 1964 года
На следующее утро Рон Лукас сидел с Тесс в ее номере отеля. Туманы по всему Мидвесту вынудили его отказаться от полета вчера вечером, и он смог прилететь только сегодня после рассвета.
Ночью Тесс не сомкнула глаз. А в семь утра ей вручили телеграмму:
«ШЕСТЬ ДНЕЙ» Она отменила свою речь в Кливлендской Коммерческой Палате, чтобы встретиться с Роном. Она следила за его лицом, пока он рассматривал фото и письменное предупреждение. Затем вручила ему телеграмму.
– Пришла пару часов назад, – проговорила она.
Рон посмотрел на нее и кивнул. Снова взял фотографии.
– Что ты о них думаешь? – спросил он. – Полагаешь, они настоящие?
Тесс кивнула:
– Я думаю – это его ребенок, – заявила она. – Возможно, я ошибаюсь, но не думаю, что у нас есть шанс.
– Ты знаешь, кто этот мальчик? – спросил Рон. Она покачала головой:
– У меня нет ключа.
Он взял телеграмму и ультиматум.
