боях, притесняли 'молодых', еще не нюхавших пороху, пацанов. Если надо, могли отобрать сухпай или треснуть пару раз по шее чтобы жизнь медом не казалась, а могли рассказать какую-нибудь захватывающую историю о ратных подвигах или дать несколько полезных советов 'на будущее'. И меня уму разуму учили и, позже, я сам присматривал за молодежью. Чего скрывать, всякое бывало.
Что мне запомнилось больше всего? Без сомнений, штурм Бамута. Дважды наши генералы пытались овладеть этим укрепрайоном сразу, наскоком, 'на халяву' - не вышло. Лишь с третьей попытки, все обдумав и взвесив, операцию подготовили и провели успешно. Как и должно было быть. Об этом потом все газеты писали, мол, чуть ли не единственная грамотно спланированная операция в районах границы Чечни и Ингушетии.
'Allons, enfants de la patrie!' Весь процесс блокирования и уничтожения бандформирований в области Бамута занял не многим более недели времени. Жара, а мы в полном снаряжении протопали в горах более тридцати километров. Полное снаряжение? Полное снаряжение - это автомат Калашникова и 450 патронов в 15 запасных магазинах, подствольный гранатомет с гранатами, гранатомет 'Муха', две ручные гранаты РГД- 5, бронежилет, РД - рюкзак десантника, плащ-палатка, каска, два сухпайка и булка хлеба. Когда участвуешь в таких походах, пытаешься захватить с собой как можно больше боеприпасов, игнорируя все остальное. Боеприпасы - это жизнь. Если в бою кончатся патроны, никакие продукты тебя не спасут...
Совершив марш-бросок, заняли позицию на вершинах гор вокруг данного населенного пункта, тем самым, окружив его. После крепкой артподготовки, вслед за подразделениями спецназа и бригадами внутренних войск, мы вошли в село. Разгромив банду боевиков, с минимальными по такой обстановке потерями, отрапортовали командованию об успешном завершении операции.
'Morituri te salutant' Нас сразу перебросили в другую горячую точку 28 мая 1996 года в Чечню пожаловал глава государства - Борис Ельцин. Целью его визита являлась, нет, не прекращение боевых действий и не переговоры с лидерами бандформирований, а предвыборная агитация. Да, ему нужен был голос армии и, чтобы остаться президентом РФ еще на один срок, он не щадя громких слов, завалил солдат похвалами и даже назвал нас 'победителями мятежного режима'. Но дело не в этом. А в том, что я впервые увидел такое скопление вооруженных сил в Чечне. Я даже приблизительно не могу ответить на вопрос, сколько сил и средств было потрачено на охрану Ельцина и его политических приспешников. Знаю только, что много, очень много. Столько самолетов и вертолетов в небе над столицей Чеченской Республики не было задействовано, наверное, ни в одном войсковом мероприятии против боевиков. Охрана Президента, а по совместительству и Верховного Главнокомандующего, обеспечивалась тройным кольцом окружения, которым опутали Грозный верноподданнические штабные генералы. Моя рота десантировалась на один из холмов на окраине города и, с десяти часов вечера до пяти часов утра, охраняла дорогу возможного передвижения президентского кортежа. Каждые десять минут все тридцать бойцов моей роты выстреливали вверх двумя осветительными ракетами. Настоящий салют получался. Маскарад. А Ельцину что? Он приехал, выступил, наобещал и уехал. А война продолжалась, но он-то от войны далеко, ему тепло и сытно. А солдату? Солдату тяжело. Тяжело когда дедовщина, когда нечего есть, когда нет медикаментов, когда кончаются патроны, когда погибают товарищи. Но тяжелее всего - когда некому верить. Не веришь никому, никто не верит тебе, каждый существует в своем закрытом субъективном мире. Каждый - одинок по-своему, а потому - безнадежен. Обречен умирать в одиночку.
Солдат. Да и вообще, кто такой солдат в современном российском обществе? Солдат - это тот, у кого нет денег для получения образования, нет денег для того, чтобы 'отмазаться' от призыва, нет работы, но есть перспектива загреметь в места не столь отдаленные и вот чтобы туда не попасть, приходится идти защищать Родину. Конечно, есть и те, кто после завершения вуза добровольно идет в армию 'чтобы стать настоящим мужиком', но таких меньшинство. А чтобы с высшим образованием еще и в Чечне служили? Я такого идиота знаю только одного, ну максимум двух. В общем, в Чечне со мной служили пацаны со средним и даже незаконченным средним образованием, в большинстве из деревень или маленьких провинциальных городков, и, в основном, воевать не желавшие. Но воевали они еще как! Простодушные и неказистые с виду, они горой стояли за свое Отечество, искренне верили, что идут на риск за правое дело, надеялись, что их простят, не ждали похвалы, ненавидели врага и презирали смерть. Верили в победу, верили в плечо друга, верили в жизнь. Были, конечно, и исключения: в семье не без урода. Вчерашние уголовники, надев камуфляж и взяв в руки автомат, не изменили свою крысиную натуру. Они мародерничали, не выполняли приказы, обижали слабых и 'молодых'. Но таких уродов, к счастью, было ничтожное меньшинство. На войне, когда цена человеческой жизни падает до минимума, появляется иллюзия вседозволенности, всесилия 'человека с ружьем' по отношению к остальным, но это - палка о двух концах. Такие обычно сами не доживали до дембеля. И таких - никто не жалел. А лучшие воины, чем дольше находились на передовой, тем больше проникались идеями 'войны до победного конца', и если бы не правительство со своими бесконечными перемириями и переговорами - войну эти пацаны выиграли бы давно и с гораздо меньшими потерями. Потому, что русский солдат воевать умеет! Видимо, в крови...
После трех месяцев боевых действий в Веденском ущелье и охраны тактической группировки в Ханкале, я, в группе сопровождения автоколонны войсковой маневренной группы, вернулся в Новороссийск. Последние сто дней до дембеля готовился к первенству ВДВ по рукопашному бою, после выступления на котором и был уволен в запас.
Это случилось в окрестностях Бамута.
Наша штурмовая группа, преодолев за тринадцать часов более тридцати километров пешком и в полной снаряге, остановилась у подошвы горы, в самом низу, у реки. Название реки, я, к сожалению, уже не помню. Название горы не помню тоже. Помню, что вода была очень мутной, даже неприятной какой-то, и река несла ее быстро, с остервенением ударяя о камни и переворачивая на скалистых угрюмых порогах. А гора, по словам офицеров, достигала семисот метровой высоты над уровнем моря. Рядом возвышалась вторая гора, практически полностью идентичная первой. Горы-близняшки были сплошь покрыты лесом, по нашему - зеленкой, что благоприятствовало скрытому передвижению боевиков и мешало передвижению нашему. Река разделяла Чечню и Ингушетию, то есть была вроде естественной границы. Мы, сорок десантников, расположились на территории Ингушетии, спиной к горе ингушской, лицом к горе чеченской. Отдохнули минут десять, оценили обстановку. Решили основаться наверху, на опушке, где небольшая поляна делила лес пополам.
Уставшие, голодные, в мокрых и вонючих от пота 'камках', мы принялись за окопы. Три рядя окопов, вырытых в круговую по всему периметру вершины горы, устроили командиров и нам, в конце концов, разрешили поспать.
По любым законам природы мое, ломившее от усталости тело должно было погрузится в сон через секунду после команды 'отбой!', но оно упорно отказывалось подчиняться приказам мозга и исступленно таращило глаза в черную кавказскую ночь. Нашелся еще один, мучающийся от бессонницы, боец. Он подполз поближе ко мне и, шепнув: 'Это я, Малыш', лег рядом. Тишина, темнота, жуть. Лежим и, чтобы не боятся, начинаем разговаривать. Вспоминаем дом, родителей, друзей, делимся впечатлениями о службе. Вдруг, почти одновременно, мы вскрикнули и затихли. Показалось, что кто-то медленно движется по направлению к нашей траншее. Точно, это часовой, испугавшись одиночества, покинул свой пост и подполз к нам. Чуть не избили его с перепугу. Пофыркали, но договорились помочь ему охранять тревожный сон наших собратьев по оружию. Все равно ведь не спится. Легли лицом к лесу. Спать неохота, разговаривать тоже не тянет, и время идет медленно, издеваясь над нами своей тихоходностью.
Примерно через час, метрах в ста от нас, заметили какое-то движение. Я посмотрел в прибор ночного видения - между деревьев явно кто-то ходил. Посоветовавшись, Малыш и часовой поползли вперед, к деревьям. Я, в случае форс-мажорных обстоятельств, вызвался прикрыть их маневр огнем из автомата. Вижу - друзья уже в непосредственной близости от места происшествия. И тут мое сердце екнуло! Правее от них блеснул зеленый огонек прибора ночного видения! Там точно кто-то есть! И если он увидел свет моего 'ночника', то понял, что засветился, обнаружил себя. Невидимый враг легко мог убить меня, ведь попасть ночью из стрелкового оружия в световое отражение прибора ночного видения опытному бойцу не составляет труда. До конца вычислить последствия я не успел. Видимо, мои соратники тоже заметили подозрительное мерцание и незамедлительно открыли огонь на поражение. Не выдержав напряжения, я, дернув затвор, нажал на спусковой курок. На шум проснулись с десяток солдат. Они сразу стали стрелять из подствольников и швырять в сторону возможного нахождения противника гранаты. А заодно, чуть нас не угробили. Через несколько минут, не встретив сопротивления, мы прекратили огонь. Как только расцвело, нас троих, как виновников происшествия, отправили в разведку. Посмотреть на последствия ночного
