ножку стола и мимо корзины для бумаг, под аплодисменты ценителей, ушел за пределы поля к батарее, подарив команде лишние четыре очка.
- Извините, сэр Прествик. У нас сегодня горячий денек. Выкладывайте.
- Понятно. Так вот, Нунн...
- Видели вы скачки с препятствиями, которые ваш конкурент показывал вчера по телевидению?
- Нет. Так вот, Нунн...
- Были довольно занятные курбеты. Извините, я вас перебил.
- Да собственно...
- Отвлекся. Признак старости.
- Ага. Так вот, всплыло...
- Непростительная грубость. Сам ненавижу, когда меня перебивают.
- Так вот, всплыло серьезнейшее непредвиденное обстоятельство.
- Так.
- Ваши планы относительно нового корпуса. Боюсь, что Ротемир их не потерпит.
- Да неужто?
- У Ротемира создалось впечатление - и вот тут передо мной соответствующее письмо от вашей мисс Фрам, - что корпус предназначен (я цитирую) '...для увеличения объема работ отдела этики по исследованию вопроса о том, в какой степени возможно запрограммировать вычислительные машины на соблюдение кодекса этики'.
- Все правильно.
- Мы ведь взялись поддерживать эту работу в убеждении, что она содействует борьбе с детской преступностью и распущенностью. Именно таков для нас смысл слова 'этика'.
- Именно таков он и для меня, сэр Прествик.
- Вот Ротемир отказывается понять - да и я отказываюсь, - чем же тогда оправдывается использование корпуса под вычислительные машины, сочиняющие порнографические романы и справочники по вопросам секса.
- Порнографические романы и справочники по вопросам секса?
- Именно.
- И у нас будут подобные машины?
- Так мне сообщили.
- В новом корпусе?
- По-видимому. Ротемир узнал об этом на званом вечере от какой-то девушки.
- Вы уверены, что она в курсе того, что здесь происходит?
- Кажется, она узнала это от какого-то мужчины, а тот сказал, что об этом толкуют по всему институту.
- Понятно. Что ж, займусь выяснением.
- Поймите меня правильно, мне бы не хотелось, чтобы вы думали, будто мы хотим как-то влиять на работу, проводимую в новом корпусе, только потому, что вложили в него деньги.
- Ни в коем случае.
- Самое немыслимое предположение. Ротемиру в голову не придет ничего подобного.
- Конечно, нет.
- Просто мы должны соблюдать осторожность в вопросах, с которыми связана честь фирмы.
- Именно. Именно. Я, конечно, никогда не вмешиваюсь в работу отделов, вы и сами, без сомнения, понимаете.
- Ну конечно.
- Но я, безусловно, решительно пресеку всякую чепуху насчет порнографических романов и справочников по сексу.
- Я же говорил Ротемиру, что на вас можно положиться.
- Буду только рад помочь.
- Мы ничего не имеем против вас лично, Нунн.
- Не сомневаюсь.
- Но насчет этого Ротемир пилит меня все утро. Надеюсь, я не был слишком резок?
- Вы были вполне в своем праве. Вполне в своем праве.
- Поймите, Ротемир - ярый противник таких вещей. И, откровенно говоря, после такого утра мой живот дает себя знать.
- Предоставьте все мне. Я немедленно переговорю с макинтошем.
- Надо полагать, Мак-Интош спит и видит во сне новый корпус?
- Да, это уж на все сто.
- Вот как? А у меня, когда я с ним беседовал, невольно сложилось впечатление, что он относится к корпусу прохладно.
- Нет-нет, наоборот, весь так и горит.
- Поймите, он же твердил, что новый корпус ему не нужен и он не желает иметь с ним ничего общего.
- Да это у него просто такая манера разговора. Странный народ эти ученые лбы.
- Похоже на то.
- Удивляют меня на каждом шагу.
- Точно.
- Ну вот видите.
- Значит вы возьметесь за Мак-Интоша?
- Я возьмусь за Мак-Интоша.
- Ну, тогда ладно.
- Спасибо, что известили.
- Нет, это вам спасибо.
- Возьмусь за Мак-Интоша безотлагательно.
- Возьмитесь за него, пожалуйста.
- Безотлагательно.
- Значит, договорились.
- По-моему, обо всем.
- По-моему, тоже.
- Ну тогда...
- Главное, возьмитесь за Мак-Интоша.
- Возьмусь, возьмусь.
- Мне кажется, в нем все дело.
- Мне тоже так кажется.
- Если дело в чем-то другом, мы ведь всегда можем снова созвониться.
- Конечно.
- Ну, тогда, значит, привет супруге.
11
'Хью Роу, - отпечатал Хью Роу, - подарил нам свой блистательный первый роман. Интимный, искрометный, интеллектуальный. 'Р' от первой до последней страницы читается с неослабевающим интересом. Без тени колебания могу провозгласить этот роман лучшей книгой года'.
В лабораторию вошел Голдвассер.
- Опять увидел из своего окна, что вы работаете. Не устоял против искушения зайти посмотреть на вас вблизи.
- А-а, - произнес Роу.
'Р', - отпечатал он, - открывает собой новую знаменательную эру в развитии романа как формы искусства'.
- Это все, надо понимать, ваш роман? - спросил Голдвассер.
- Да, - произнес Роу. Он отпечатал: 'Успех! Успех! Бесспорный успех!'
- А что за роман? - спросил Голдвассер.
