замедления времени. Убедившись, что всё в порядке, Гусев отсчитал тридцать тысяч, а остальные деньги рассовал по карманам. Ещё раз окинув взглядом магазин, Гусев заметил в соседнем отделе Романенко, замершего возле кассы с двумя видеокассетами в руках. Вначале Вячеслав хотел подойти и взять ещё пару кассет, но затем передумал - с учётом рапорта Вишневецкого давать лишнюю информацию для размышления кому бы то ни было явно не стоило.
Вернулись звуки, и весь окружающий мир ожил и задвигался, как ни в чём не бывало. Страх сразу же исчез.
- Что вам? - нетерпеливо переспросил парень-продавец.
- Вот этот китайский приёмник, который мы только что проверяли.
- Хорошо, - кивнул продавец.
Гусев отдал ему шестьдесят тысяч и оглянулся на мужчину, который только что лишился части своих денег. Ничего не подозревая, мужчина вышел на улицу с большой картонной коробкой в руках. Почти тут же появился Романенко:
- Купил?
- Купил, - кивнул Гусев и показал на продавца, упаковывающего приёмник в коробку.
- Что ты хоть за фильмы купил? - спросил Гусев, когда они уже поднимались по лестнице в подъезде Сосновского.
- 'Брат-2' и 'ДМБ'.
- Это продолжение 'Брата'?
- Да, там тоже Бодров играет. Фильм о борьбе Бодрова и его друзей с американской и украинской мафиями в Чикаго и с русской в Москве. А 'ДМБ' комедия об армии.
- Понятно, что про армию. Интересная?
- Нормальная. Немного тупая, как все современные фильмы, но смотреть можно, - пояснил Романенко и, нажав пальцем кнопку звонка, спрятал за спину цветы, которые перед этим выудил из дипломата.
- Цветы Сосновскому? - со смехом спросил Гусев.
- Жене, мыслитель!
Дверь открылась и на площадку выглянула Таня, жена Сосновского.
- Заходите, ребята - все уже собрались, только вас ждём! - обрадовалась Таня.
- Это тебе! - Романенко достал из-за спины букет гвоздик и протянул его Тане.
Вячеслав неожиданно почувствовал резкую головную боль и отвернулся, чтобы его не выдало передёрнувшееся лицо.
- Ты чего, Слава? - спросила Таня.
- Думаю, где лучше пальто оставить, - солгал Гусев.
- Вешай рядом с Андреем - на вешалку. И проходите быстрее, мы вас ждём.
- Вначале мыть руки! - возразил Романенко.
- Пожалуйста - там полотенца...
Наконец, когда с мытьём рук было покончено, они вошли в комнату, где за большим, разложенным столом, обычно стоявшим возле окна, их дожидались остальные гости. Ближе всех ко входу сидел отец Тани - весёлый отставной полковник-артиллерист. Сразу за ним слева - Галя, подруга Тани. Дальше стояли два пустых стула, по всей видимости, приготовленные для опоздавших. С правой стороны сидел довольный, улыбающийся Сосновский, а ближе к дверям, рядом с мужем села Таня. Стол стоял как раз посередине зала, так что никого не пришлось тревожить и Романенко с Гусевым быстро уселись на предложенные им места.
Первой, на правах жены, тост произнесла Таня, хотя это хотел сделать её отец и все выпили шампанского из ловко откупоренной Андреем бутылки. Затем слово взял полковник, говорил много и красиво, но в итоге завершил речь на том, что мужчинам не престало пить шампанское и предложил оставить его женщинам, а самим перейти к водке.
Гусев водку не любил, но пил достаточно часто. Во всяком случае, не реже остальных. Пил он её потому, что хорошее вино в Белоруссии стоит дорого и его обычно оставляют женщинам, а мужчины больше напирают на водку. Представив её горький, обжигающий вкус, Гусев даже передёрнулся и шепнул Романенко:
- Я бы лучше шампанского ещё выпил.
- Ёрш будет, - возразил Романенко.
- Чушь это - 'ёрш'! Я уже много раз замечал, что голова болит не столько от того, сколько напитков сменили, сколько от общего количества алкоголя.
- Слышал я твою теорию, - отмахнулся Романенко: - Ну, что тебе наливать - водку или шампанское?
- Лей водку, - сдался Гусев.
- Давно бы так - подавай рюмку! - улыбнулся Андрей.
Гусеву показалось, что голос Романенко звучит чуть выше обычного.
- Наливать на весу - дурная примета! - улыбнулась сидевшая рядом Галя. - Денег не будет.
- А у него их никогда нет! - засмеялся Романенко.
- Можно подумать, что ты сам - Рокфеллер! - незлобно огрызнулся Вячеслав.
- Что это ты такой осипший? Простыл? - удивился Романенко.
- И в самом деле, Слава? - странно пропищал Сосновский.
- Да нет, - пожал плечами Гусев.
Его собственный голос показался Вячеславу совершенно обычным и нормальным.
- Ну, давай рюмку! - тонким, писклявым голосом попросил Романенко.
Не успел Гусев поднести её к бутылке, как Романенко неожиданно пролил водку на стол и пропищал:
- Давай, подставляй!
Что-то было не так. Вячеслав вновь почувствовал, как его обволакивает липкий, гнетущий страх.
- Слава, ты что - заснул? - быстро пропищал Романенко - Гусев едва успел понять смысл фразы.
- Всё нормально, - ответил Вячеслав.
Перед глазами у него тут же засверкали разноцветные огни, и он уже не мог ничего различить или понять. Вокруг не было ни квартиры Сосновского, ни гостей - ничего знакомого. Чтобы избавиться от наваждения, Вячеслав закрыл глаза, а когда вновь их открыл, увидел вокруг себя стены больничной палаты. Он сидел в той же позе, но уже на больничной кровати. К его телу были присоединены какие-то провода, ведущие к установленному в изголовье кровати небольшому прибору с осциллографом. Прибор тут же запищал, и со стула неестественно быстро вскочила сидевшая рядом медсестра и всё так же быстро пропищала:
- Вы меня слышите?
- Слышу, - подтвердил Гусев и принялся снимать со своей груди прикреплённые при помощи резиновых присосок провода.
- Что вы делаете?! - испуганно вскрикнула медсестра совершенно нормальным голосом и выскочила из палаты.
Освободившись от присосок, Гусев взглянул на свои часы. Часов не было. Более того - он был почти голый. Из одежды сохранились лишь трусы. У Вячеслава не было чувства, будто бы он терял сознание. Ему казалось, что всего несколько мгновений назад он сидел за праздничным столом в квартире Сосновского и с тех пор прошло не больше минуты и, вместе с тем, окружающая больничная обстановка заставляла всерьёз задуматься о том, что он всё же был без сознания. Ещё раз осмотревшись по сторонам. Гусев обнаружил рядом с осциллографом ещё одно окошко, где, скоре всего, высвечивалось текущее время. Если прибор не врал, было около шести утра. Гусев подошёл к окну и сразу же узнал знакомый двор, усаженный старыми, мощными тополями. Это было невероятно, но он находился в госпитале КГБ в Минске.
В палату, в сопровождении всё той же дежурившей возле его кровати медсестры, вбежал незнакомый врач. Ощутив боль в левой руке, Гусев поморщился и, проведя по ней ладонью, увидел маленькие кровавые подтёки. Кровь выступила над неожиданно вздувшимися венами.
- Что - болит?! Выступила кровь?! - возбуждённо спросил влетевший в палату врач. - Невероятно! Просто невероятно. Маша, дай ватку со спиртом. Как вы себя чувствуете?
- Нормально. По-моему нормально. Только я не понимаю, как здесь оказался, - удивлённо пояснил Гусев.
Медсестра подала ватку со спиртом, и Гусев зажал её в локтевой ямке левой руки. Боль немного усилилась, и Вячеслав вновь поморщился.
- Что - щиплет? - спросил врач.
- Немного, - кивнул Гусев.
- Было бы странно, если бы не щипало. Вам искололи всю руку, пытаясь ввести препараты. В последний момент я решил всё же этого не делать. Вы хоть что-нибудь помните? И лягте в кровать - не надо стоять посреди палаты.
- Последнее, что я помню - день рождения у одного из моих товарищей. Затем - какое-то странное мельтешение в глазах и почти тут же - эта палата. Сколько сейчас времени?
- Почти шесть утра.
- Значит, я пролежал без сознания восемь часов?! - изумился Гусев.
- Да, хотя, если быть точным - просидели, потому что у вас не гнулись ни руки, ни ноги и из Витебска вас тоже пришлось везти в сидячем положении.
- Странно, но я ничего такого особенного не чувствую. Как будто бы всё произошло только что. Да и водка из меня ещё не выветрилась, - пожал плечами Гусев. - А где моя одежда?
- Её пришлось разрезать.
- Зачем?!!
- Вы напоминали скорее остекленевшую статую, нежели человека и раздеть вас, не разрезав одежды, было практически невозможно. А сейчас, ложитесь в кровать и мы с вами продолжим наш разговор.
- Но.., - Гусев хотел сказать, что чувствует себя совершенно нормально, однако врач его перебил, не дав договорить.
- Немедленно в кровать! Только после этого будем разговаривать дальше! - неожиданно категоричным тоном приказал доктор.
Гусев хотел ещё что-то возразить, но затем махнул рукой и, подчинившись, улёгся в постель.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГАЛЯ
Прошла неделя. Гусев привык к госпиталю, перезнакомился со всеми постояльцами четырёхместной палаты, куда его перевели на второй день из одиночки и, в общем-то, был не прочь вернуться в Витебск, но его лечащий врач, майор Девяткин, пока не давал своё добро.
До Нового года оставалась всего неделя и сегодня была пятница двадцать второе декабря. С утра, наконец, пошёл снег. Вначале с неба скупо сыпался мелкий белый бисер, тут же разгоняемый ветром по всевозможным щелям и впадинам тротуаров и газонам, а затем повалили огромные белые хлопья, и закружила, заплясала самая настоящая зимняя метель. Быстрее всего снегом покрылась пожухлая, коричнево-жёлтая трава, а затем сдались и тротуары, поначалу сопротивлявшиеся зиме и растапливавшие неосторожно садившиеся на них первые снежинки. Спустя час весь двор был укрыт удивительно белым и свежим снежным покрывалом,
