и служу человечеству - поприще гораздо большее, нежели служба государственная, которую мне возлагали в обязанность.
В моих глазах я не упал, а поднялся. Слышал я, что если б приехал, то заперли бы меня в дом умалишенных; но надо было бы выпустить много крови, чтоб ослабел мой мозг, - операция, известная под 53 градусом северной широты против людей, которым есть с чего сходить.
Имею честь быть ваш покорный слуга.
Ив. Головин. Париж, февр. 1166. (397)
1 Скажите просто: русский полковник желает видеть. - Господин никогда не принимает по утрам и.. - Завтра я уезжаю. - Ваше имя, сударь? - Да вы скажите, русский полковник (франц.).
2 В чем дело? - Это вы? - Да, это я (франц.).
1 Где мой экипаж? (от франц. On est mon cabriolet?)
2 Я, разумеется, не говорю о двух-трех эмигрантах. (Прим. А. И. Герцена.)
3 'Колокол', 1863 год. (Прим. А. И. Герцена.)
4 Милый В - ский попадал в удивительные просаки с английским языком. 'Отсюда, - говорил он моему сыну, - судя по карте, недалек Кев?' - Я не слыхивал такого места. - 'Помилуйте, там огромный ботанический сад и первая оранжерея в Европе'. - Спросим у садовника. - Спросили, и он не знает. В ский развернул план. - 'Да вот он возле самого Ришмон' - Это был Кью. (Прим. А. И. Герцена.)
5 'Былое и думы', часть I. (Прим. А. И. Герцена.)
6 страшно вымолвить (лат.).
7 судилище (от старонем Vehme).
8 непреклонностью (франц.).
9 Писано в 1864. (Прим. А. И Герцена.).
10 Оставляются до полного издания. (Прим. А. И. Герцена.).
11 заочной (лат.).
12 Историю Трувеллера изложить стоит. В 1861 явился к нам молодой моряк; лет за десять перед тем я знал его мать в Ницце и помнил его мальчиком. Как его воспитывали, можно судить по тому, что лет восьми или девяти он говорил, что после бога и отца с матерью он никого не любит больше Николая Павловича.
- За что же вы его так любите? - спрашивал я его шутя,
- Он мой законный государь...
Дух такой в воспитанье, может, развили после 1848, - прежде ничего подобного у нас не было, и дети воспитывались равно без православия и самодержавия.
Жизнь излечила молодого человека. Он приехал к нам очень грустный и озабоченный. У него умер отец - и умер под судом, обвиняемый в разных злоупотреблениях по делу московской железной дороги. Он был новгородский помещик и взял какие-то подряды. Сын был уверен в невинности отца и решился во что б ни стало восстановить доброе имя его. Все, что он пробовал а России, не удалось ему, и он явился к нам с портфелем бумаг, контрактов, сенатских записок, экстрактов. Разобрать их и составить из них записку для 'Колокола' было дело не шуточное. По счастью, оказалось, что Трувеллер - товарищ по университету Кельсиева, ему-то и поручили мы ее составление.
В Трувеллере поражало что-то твердое, печальное и детское вместе. Сильно работало в его груди, буравило его - в 'законного государя' он не верил больше - и с глубоким негодованием говорил о скверном обращении с матросами. В самое то время у нас шла забавная переписка с частью офицеров 'Великого адмирала'. Командир его, помнится, Андреев - beau parleur (краснобай (франц.)), константиновский либерал и тогда в фавёре у великого князя, тоже мучил людей и бранил офицеров, как и не либералы. Помнится, у него был лейтенант Стофреген, который не только зверски наказывал, но защищал в теории (как впоследствии князь Витгенштейн) военное палачество.
Мы поместили как-то в 'Колоколе' несколько слов об этом. Вдруг получаем из Пирея ответ от имени большинства офицеров - что это неправда... от имени, но без имени. И как писанное письмо было без подписи, оттого мы и не поместили десятой доли того, что в нем было, помещенную же нами часть мы знали от десяти других офицеров. Поэтому мы коллективного письма не напечатали. Спустя несколько месяцев приехал Трувеллер во второй раз; я ему показал письмо офицеров, защищавших, не поднимая забрала, своего командира. Труселлер вспыхнул, - он был уверен, что это интрига, и в доказательство привел несколько фактов. Я записал их на всякий случай и прочел Трувеллеру в другое посещение. Он нахмурился... Ну, думаю я, испугался.
- Позвольте вашу записку.
- Извольте.
Он ее прочитал, взял перо и подписал.
- Что вы делаете? - спросил я.
- А то, чтоб мои показания не были также безыменны. Уплывая из Лондона, он накупил целую кипу 'Что нужно народу?', 'Колокола' и других вещей. Я об этом ничего не знал, - он простился и отправился в Россию. В Портсмуте он имел неосторожность раздать экземпляры, накупленные им, матросам. Кто-то донес, и началось дело, которое сгубило его. Вот его ответы и письмо к матери.
Это была героическая натура, и он, конечно, не скажет, что мы погубили его, - как нас винят многие. (Прим. А. И. Герцена.).
13 Большой выставке (англ.).
14 образчика (англ.).
15 таможня (англ.).
16 водворен (от франц. installer).
17 рейтузами (франц.).
18 вальс Герцена (нем.).
19 кадриль Огарева (англ.).
20 'Симфония освобождения' (франц.).
21 вальс Потапова (нем.).
22 вальс Мияы (нем.).
23 партитуру Комиссарова (нем.).
24 правая рука (лат.).
25 славная операция (франц.).
26 здравым и невредимым (франц.).
27 воодушевления (франц.).
28 служителей культа (от англ clergyman).
29 Петрашевцами заключается у нас фаланга сильно занимавшихся юношей - их можно назвать последним классом нашего учебно-исторического развития. (Прим. А. И. Герцена).
30 страстной четверг (франц.).
31 невозможное (франц.).
32 тетради, выпуски (от франц. livraison).
33 усидчивость (нем.).
34 И вот эта ужасная 'Тульчинская агенция', имевшая сношения со всемирной революцией, поджигавшая русские деревни на деньги из маодиниевских касс, грозно действовавшая года через два после того, как перестала существовать.. и теперь еще поминаемая в литературе сыщиков и в 'Полицейских ведомостях' Каткова. (Прим. А. И. Герцена.).
35 надменный, непреклонный (франц.).
36 к оружию, граждане! (франц.).
37 совершенно потерял почву (франц.).
38 Гадина будет раздавлена (франц.).
39 перерывы, пробелы (от франц. Hiatus).
40 Самолюбие их не было так велико, как задорно и раздражительно, а главное - невоздержно на слова. Они не могли скрыть ни зависти, ни своего рода щепетильного требования чииопочитанья по рангу, им присвоенному. При этом сами они смотрели на все свысока и постоянно трунили друг над другом, отчего их дружбы никогда не продолжались дольше месяца. (Прим. А. И. Герцена.).
