немецким и французским народами. В 1922 году на митинге в здании рейхстага он произнес примечательную речь. Для нее характерна горькая фраза: 'Людей подводит память истории'. Позднее он повторил эту мысль: 'Способность людей извлекать уроки из истории поразительно мала'. И здесь у Эйнштейна вновь обнаруживаются точки соприкосновения с Карлом Краусом, который в первую мировую войну написал отчаянные слова: 'На душе не остается шрамов. Человечеству пуля в одно ухо влетает, из другого вылетает'.
С живым участием следил великий гуманист за построением социализма в Советской стране. Советскому народному комиссару Луначарскому, с которым он встретился в 20-е годы на заседании 'Общества друзей новой России' в Берлине, он сказал, что рассматривает глубокие общественные изменения в Советском Союзе как бы глазами физика: как эксперимент колоссального масштаба, который должен быть проведен в чрезвычайно неблагоприятных условиях: если он удастся, это станет неопровержимым доказательством правильности теоретических предпосылок, которыми руководствовались.
Как явствует из других высказываний Эйнштейна, он открыто разделял мнение прославленного норвежского полярного исследователя, лауреата Нобелевской премии мира Фритьофа Нансена, который в 1923 году писал в книге 'Россия и мир', что он считает возможным, что духовное обновление Европы будет исходить из России.
Из всех великих естествоиспытателей Германии Эйнштейн был наиболее близок делу рабочего класса. Особое уважение, оказываемое ему социалистами и коммунистами, проявилось в том, что созданная по инициативе Коммунистической партии Германии марксистская рабочая школа, сокращенно МАШ, пригласила его для чтения лекций. В старом школьном здании в северной части Берлина знаменитый физик излагал рабочим и служащим свою теорию относительности и свободно отвечал на все обращенные к нему вопросы, в том числе и на те, которые касались философии и политики.
С начала 20-х годов ученый снова отправляется в поездку по разным странам. Кроме Голландии, где в Лейдене он был удостоен звания почетного профессора, целью его путешествия были Соединенные Штаты Америки, Англия, Франция, Япония, Китай, Палестина, Испания и Южная Америка. Эйнштейн отправлялся за границу не только как физик, объясняющий свои теории, но и, по его собственным словам, как 'посланец мира'.
Он хотел своими выступлениями способствовать взаимопониманию народов.
В качестве посланника лучшей части Германии Эйнштейн помог восстановить авторитет немецкой науки, который столь низко пал по вине националистически настроенных профессоров и их сторонников в 1914 году. Как и Александр фон Гумбольдт за сто лет до этого, Альберт Эйнштейн благодаря свойственному ему обаянию способствовал мировому признанию гуманистической немецкой науки.
После фундаментальных публикаций по общей теории относительности и учению о гравитации его исследовательская работа продвигалась также успешно. В 1917 году Эйнштейн существенно обновил квантовую теорию своей производной от закона излучения Планка. Как уже отмечалось, на это гениальное исследование опирается метод, который приобрел величайшее значение для научно-технического прогресса нашего времени: лазерная техника, практическая разработка которой началась только несколько лет назад. Эйнштейн в теории на четыре десятилетия опередил технические требования, как это было и при открытии энергии атома.
Весной 1919 года ученый женился во второй раз. Его первый брак был незадолго до этого расторгнут в Швейцарии. Фрау Эльза, его овдовевшая кузина, стала для него заботливой спутницей жизни. Ему, однако, была чужда ее постоянная потребность самоутверждения и претили ее попытки использовать для этой цели его мировую славу.
А.Ф. Иоффе в своей книге воспоминаний описывает, как Эйнштейн однажды в Берлине целый час сидел с ним на скамейке вблизи от своего дома, стремясь избежать встречи с посетителем, которого его жена пригласила помимо его воли. Только после того как 'опасность' миновала, Эйнштейн вернулся со своим русским коллегой в рабочий кабинет, где они затем далеко за полночь обсуждали вопросы физики кристаллов.
В последние годы пребывания в Берлине исследователь чувствовал себя лучше всего на вилле Капут у Темплинского озера возле Потсдама. Там в 1929 году он построил себе дом на лесистом склоне. Он отдыхал во время одиноких прогулок и много ходил под парусом на яхте, иногда с друзьями, которые приезжали из Берлина: с Эрвином Шрёдингером, Максом фон Лауэ и другими. Он часто ездил оттуда в астрофизическую обсерваторию на Телеграфенберг в Потсдам, где для исследования физики солнца был построен башенный телескоп, который приобрел всемирную известность как 'башня Эйнштейна'. Вечерами из окна его комнаты слышались звуки скрипки.
Во время пребывания Эйнштейна в Калифорнии в Технологическом институте в Пасадене, куда его неоднократно приглашали для чтения курса лекций, в Германии была установлена фашистская диктатура. Он уже давно предвидел роковое развитие политических событий и не был поэтому особенно удивлен. Эйнштейн решительно выступал против притязаний германского империализма, который окольными путями отвоевывал позиции, потерянные в первую мировую войну. Он выступал против фашистского лозунга о 'народе без пространства' и считал, что лучше разделить крупные земельные владения в Германии и интенсивнее обрабатывать почву, чем вновь вступать на старый ложный путь колониализма.
Вместе с другими антифашистами, такими, как Генрих Манн, Арнольд Цвейг, Эрнст Толлер и Кэте Кольвиц, Эйнштейн призывал к созданию единого политического фронта против фашистской угрозы. Осенью 1932 года он вместе со своим французским коллегой и другом Полем Ланжевеном предпринял попытку объединить всех противников войны в среде ученых для борьбы против милитаризма и фашизма.
Когда стали поступать первые сообщения о насилиях, которые банды СА после пожара рейхстага учиняли над коммунистами, социалистами и демократами, Эйнштейн публично заявил в Нью-Йорке, что он, пока у него есть выбор, не хочет жить в стране, где не уважаются основы политической свободы и равенства граждан перед законом. По возвращении в Европу он сообщил Прусской Академии наук, что считает обусловленную его положением зависимость от прусского правительства при изменившихся обстоятельствах невыносимой и поэтому слагает с себя служебные обязанности.
Этим шагом Эйнштейн предварил свое исключение, которое иначе было бы осуществлено нацистским министром просвещения посредством дисциплинарной процедуры. Он никогда больше не вступит на землю, где родился. Драматические события, разыгравшиеся вокруг исключения всемирно известного ученого из Берлинской Академии были в 1963 году подробно изложены на основе архивных материалов в нашей книге 'Альберт Эйнштейн. Жизнь во имя истины, гуманизма и мира'.
Некоторое время исследователь был гостем бельгийской королевской четы в курортном месте возле Остенде. Он также непродолжительное время находился в Англии, где прочел несколько докладов. Осенью 1933 года он отправляется в Принстон, штат Нью-Джерси в США. В этом маленьком университетском городе юго-западнее Нью-Йорка он получил в недавно организованном Институте высших исследований должность, аналогичную той, которую он занимал в Берлинской Академии: профессор-исследователь без каких-либо обязательств по чтению лекций и других педагогических нагрузок.
Последние десятилетия творческой жизни Эйнштейна были посвящены упорно возобновляемым и вновь и вновь проваливающимся попыткам создать 'единую теорию поля'. Его системы формул должны были дать математическое описание явлений электромагнитного и гравитационного полей, внутренняя взаимозависимость которых еще не была выявлена, а также, исходя из этого, охватить и другие физические поля. Эйнштейн хотел создать всеобщую физику поля, которая могла бы служить основанием для всей физики.
Сам Эйнштейн был уверен в правильности решения, к которому он пришел, наконец, в 1950 году в результате упорных усилий. Однако большинство физиков не присоединились к этому мнению, считая его отчаянные попытки методически неверными и, кроме того, преждевременными из-за отсутствия достаточных эмпирических данных.
Так знаменитый ученый в последние годы жизни оказался в науке в одиночестве. Уже в 1939 году в письме Эрвину Шрёдингеру он замечает, что его точка зрения послужила причиной его глубокого одиночества. Это справедливо и в том, что касается его отношения к статистическому изложению квантовых явлений, к копенгагенскому толкованию квантовой теории.
С конца 20-х годов между Альбертом Эйнштейном и сторонниками квантовой механики существовали значительные различия в понимании основных теоретико-познавательных вопросов физики.
