что закрывала собой почти всю панораму окрестностей крепости. Опоры корабля промяли спекшуюся при посадке глину и вошли глубоко в землю. Звездолет лежал на брюхе, и от этого его тяжеленный корпус казался незыблемым монолитом, который не сдвинет с места и которому не сможет причинить вреда ни одна сила в мире.
Но это только казалось. На первый взгляд. Потому что при дальнейшем рассмотрении было видно: глыбе 'Монстров' очень неуютно на планете Коррида.
Корпус корабля в разных местах был поврежден. Правда, незначительно мелкими пробоинами и редкими вмятинами с паутинками трещин. Но я знал: незначительность повреждений вовсе не исключала их серьезности. Любая дырка в корпусе могла означать проникновение внутрь, например, хитроумного радиоуправляемого или самонаводящегося снаряда со сложной программой отыскания технически значимого объекта-цели. А что такой подарок мог сделать, если его не перехватить на входе, - лучше не думать.
Конечно, надеяться на то, что одна из ракет превратит корабль в слепую и глухую небоеспособную машину, вряд ли приходилось. 'Линкоры' создавались не для того, чтобы они становились крупными и легкодоступными мишенями при посадке на вражеских планетах. Они были оснащены тройной системой внешней и внутренней силовой защиты, магнитно-гравитационными антиракетными ловушками. А внутренний модуль с экипажем имел встроенный вибрационный резонатор, что делало его корпус практически неуязвимым для любого вида физико-термического воздействия.
И тем не менее было видно, что 'Монстры' бесятся. Корабль вел огонь непрерывно.
Из глыбы звездолета вылетали короткие огненные плевки ракет типа 'земля-земля' и утыкались в глину равнины - в разных местах, по всем направлениям, в радиусе километра вокруг. Разрывы взметали землю около самых стен крепости, на 'крышу' залетали раскаленные осколки спекшейся глины. Справа и слева от звездолета равнина была усыпана небольшими воронками.
А в небо непрерывно улетали длинные синие 'карандаши' ракет противовоздушной обороны. Чтобы перехватить в воздухе и уничтожить 'сигары' Торнадо.
Суперкибер-истребитель вел непрекращающийся обстрел корабля с воздуха. Ясно, что Торнадо приходилось нелегко. Не все 'карандаши' предназначались для перехвата выпущенных им 'сигар'. Большая часть стартующих с корабля ракет пронзала небесную синеву и исчезала: 'Монстры' вели огонь по киберу.
Торнадо удавалось успешно защищаться: в разных частях небосвода вспыхивали оранжевые огоньки взорванных 'карандашей'. По всей видимости, он, как и всякий стандартный истребитель, был оснащен компьютерной программой ухода от неопределенного множества самонаводящихся ракет. Эта программа мгновенно просчитывала топографию ситуации и задавала алгоритм движения кибера. В результате сложных маневров и безумных воздушных пируэтов он выходил из-под удара, а ракеты сталкивались между собой.
В мешанине боя я сначала не увидел киберов Уокера. Но потом стал замечать, как редко, но с достойной похвалы методичностью из-за кустов разрывов и клубящегося дыма вылетают тонкие стрелы лазерных разрядов и бьют по функциональным выступам и выемкам корабля - антеннам, люкам, шахтам бортового оружия. И достигают цели, корежа оборудование и нанося корпусу 'незначительные' повреждения.
Повреждения, которые заставляют 'Монстров' задействовать все системы защиты до отказа.
А потом я стал замечать неуловимые появления бизоноподобных киберов на поверхности равнины. И видел, как они мгновенно проваливаются под землю, чтобы появиться на равнине вновь. Через непредсказуемые интервалы времени в непредсказуемых местах.
Корабль 'Монстров Галактики' вел боевые действия в 'вилке' двухуровневой защиты дяди Уокера и находился в препаршивой ситуации. Наверно, бандиты никогда не оказывались в столь неприятном положении. Они были специалистами по захвату звездолетов землян в открытом космосе, но вряд ли когда- нибудь воевали на поверхности планеты, в полевых условиях. А если и было такое, то вряд ли они сталкивались со столь организованным, технически оснащенным и тактически изощренным сопротивлением.
'Монстры' оказались в тупике. Они вынуждены были непрерывно обороняться. О высадке десанта на Корриду речи быть не могло. Им оставалось два выхода: либо дожидаться, пока у киберохраны планеты кончится боезапас, либо улетать в режиме аварийной срочности, как им по-доброму советовал Торнадо.
При этом они не могли не понимать, что девять бизоноподобных киберов постоянно пополняют свой энергетические и боевые ресурсы из арсенала подземелья. То же самое периодически делает и Торнадо: он выпустил из поднебесья в корабль уже столько ракет, как будто 'Монстров' атаковал полк истребителей, а не один-единственный кибер.
А каковы арсеналы Уокера - этого наверно не знал никто, кроме специалистов БЗС и, может быть, охранников Ловуда.
Я выглянул из-за бункера и посмотрел в сторону охранников: парни лежали за тумбами ограждения и спокойно наблюдали за боем. Ловуд подполз к Маршаллу и о чем-то с ним переговаривался. По всему видно, никто из охранников не ждал скорого окончания боя, а Ловуда не волновало возможное истощение боезапаса киберов.
А если так, рассудил я, если арсеналы планеты Корида достаточно велики, а киберы практически неуязвимы, то 'Монстрам' скоро будет совсем плохо. Находясь в состоянии перманентной активной огневой обороны, они вынуждены подумать об истощении собственных ресурсов...
Я повернулся к Лотте - она не отлипала от видеокамеры - и сказал:
- Мне кажется, они сейчас улетят.
- И обязательно придумают что-нибудь еще, - подхватила Лотта. - Мне кажется, они там внутри озверели. По-моему, им так не доставалось даже от наших военных звездолетов. А они ребята гордые, привыкли побеждать! - Она отвела камеру от разрумянившегося лица и посмотрела на меня сияющими глазами. - Пусть придумывают, а мы посмотрим!
Я ничего не ответил, но твердо решил: как только корабль 'Монстров' снимется с якоря, позову Гарри и попрошу связать мою амазонку и отнести ее в звездолет. Он парень здоровый - справится. А я потащу сумку и видеокамеру.
И тут я, не знаю почему, почувствовал неладное. Не знаю почему. Просто в любом из нас есть такая штука, что-то вроде индикатора истинности предположений. Во всяком случае, я это так называю. Другие говорят о шестом чувстве, или об интуиции, или о внутреннем прорицателе - не важно. А дело в том, что когда мы что-нибудь предполагаем, внутри нас вдруг включается нечто и дает оценку нашим ожиданиям: правильно мы думаем или нет, верно предположение или не верно. И оценка эта всегда истинна, проверено на опыте.
Наверно, это работает в нас всегда. Только мы очень редко слышим самих себя за шумом наших мыслей или чувств. А если слышим - не верим. Особенно тогда, когда оценка отрицательная. Потому что предположения - это проекция наших желаний на будущее, а кто хочет подвергать исполнения своих желаний сомнению!
Но я приучил себя верить индикатору истинности предположений. И поэтому, когда вдруг услышал внутреннюю оценку и понял, что не подойду с Гарри и Лоттой к своему звездолету, и не пожму дюжему охраннику руку в благодарность за помощь, и у меня больше не будет причин злиться на Лотту, или возмущаться, или смеяться над ней...
Когда вдруг я понял это, мне стало страшно.
Я почувствовалл неладное. И впился взглядом в глыбу корабля-пришельца.
Звездолет 'Монстров' все так же держал круговую оборону: щетинился пиками лазерных разрядов и плевался ракетами во все стороны. Но кое-что в его облике изменилось. В нижней части корпуса открылись еле заметные с километрового расстояия узкие темные щели выходных люков. Всего три или четыре щели. Я не заметил бы их, если бы не вглядывался столь пристально.
Несколько секунд ничего не происходило, потом щели замерцали и стали очень быстро изменять окраску: черная-белая, черная-белая... Очень быстро, как будто через них прокручивалась старая кинолента с перемежающимися засвеченными и неэкспонированными кадрами...
А потом я увидел, как вдоль корпуса корабля вытянулась цепь светло-серых полупрозрачных теней.
