- Впрочем, это тебе неинтересно.
- Отчего же, - медленно сказал Виктор, - очень интересно. Вода уйдет, земля освободится. Надо будет заселять.
- Да, действительно. Только куда вам столько земли?
- А это пусть наши внуки решают.
- Ты гляди, - Месроп покачал головой, - а я и не сообразил. Государственно мыслишь!
Они вернулись к столу. Виктор смотрел на изможденное, заросшее темной с проседью бородой лицо Месропа и не понимал - издевается он над ним или нет. А потом вдруг сообразил, что, в сущности, говорит с покойником, и раздражение уступило место стыду. Как ни кинь - далеко не уйдет, не ускачет. Раз уж объявился в этих краях, то маги его учуют, если уже не учуяли. Может, хитроумный Борис нарочно позволил ему прийти сюда? Какая нужда? Странно, что Месроп появился перед Большим Сбором. Завтра, конечно, многое решится, может, на годы вперед. И от того, чьи доводы покажутся Сармату убедительными, решится судьба великого дела. Есть ли нужда Борису устраивать скандал во время Сбора, если Виктор примет не его, а Мартына сторону? Вряд ли. Маги на Сборах слова не имеют, хотя мнение свое, совет, пожелание могут высказать, но как Сбор решит, так и будет. Голоса Мартына и его, Виктора, перевесят, пожалуй, всех тысяцких, а Николай почти ни разу не высказывался - что решат, то и ладно. Правда, слово Сармата перевесит все, но тут уж как сказать, как убедить, уговорить. Недаром Мартын зовет на час раньше.
- Значит, внуки, говоришь, - Месроп взял из вазы апельсин, повертел, полюбовался оранжевой кожурой и положил обратно. - Кстати, ты семьей не обзавелся?
Виктор покачал головой. Короткий сумбурный роман с Мартой, сестрой Бориса, начался и закончился в Саратове почти сразу же после возвращения из Будапешта. Несколько месяцев длилась их связь, а потом Марта простудилась, слегла, да так и не поднялась. Виктор не был убит горем, скорее - потрясен ее нелепой и неожиданной кончиной, он только-только свыкся с ее бурным темпераментом, складывалась привычка, которая обещала перерасти в привязанность - и вдруг такая глупая несправедливость. За те месяцы, что они прожили вместе, он ни разу не вспомнил Ксению, словно сошло с него наваждение, а потом, через неделю после смерти Марты, вдруг ни с того ни с сего накатило, взял одну из последних еще летавших платформ и рванул на ферму, где жила Ксения. Вместо фермы он обнаружил пепелище. Вылезшая из шалаша старуха сказала, что все сожгли лупилы, люди разбежались: часть ушла в Саратов, остальные двинулись к Тамбову. Ксению она знала, но уцелела ли та во время побоища, сказать не может. Долго стоял Виктор, уставившись неподвижно на обгорелые руины, а потом предложил старухе увезти ее отсюда. Та не согласилась, сказав, что своих здесь закопала, вот и охраняет могилки. А если вдруг забредет кто, спросил Виктор, на что старуха вытянула из-за спины ржавый серп.
Исчезновение Ксении легло в ряд потерь. Когда вдруг пропал Месроп, некий внутренний голос словно сказал - 'три', и наступило опустошающее успокоение. Виктор понял, что теперь долго не будет никого терять, и только неделю спустя задумался - а кто остался?
Что же теперь означает появление Месропа: случайная встреча или начинают возвращаться ушедшие?
- Ты не изменился, - вдруг хохотнул Месроп. - Вижу, как тебя распирает любопытство, а все равно сдерживаешься.
Виктор медленно выдохнул. 'Знал бы ты, что меня распирает, - подумал он, - не смеялся'. Он словно увидел, как маги волокут Месропа, скрутив ему руки назад и подрезав сухожилия на ногах, и Месроп исчезает за тяжелыми, окованными медью дверьми центрального входа.
- Ладно, - резко оборвал свой смех Месроп, словно и ему привиделась эта картина, - давай по порядку. Ты сам понимаешь, что никакого заговора я не составлял, и почему маги на меня зуб навострили - не знаю. Вернее, скажем так, причины тогда им не были известны. Хотя... - он задумался, при сильной предикции они могли что-то унюхать.
- Не понял.
- Ну, им не по вкусу придется то, чем я занимаюсь последние годы. Но тогда еще повода не было.
- Ты продолжай, продолжай, - Виктор поднялся с места и заглянул в соседнюю комнату.
Пусто.
- Все, пожалуй.
- Но покушение на Сармата...
- Ты в своем уме?! Зачем мне на Сармата покушаться, да еще так глупо? Что мне плохого Сармат сделал! Я же его, медведя такого, как брата люблю. Да и сам посуди, кто бы мне помешал во время трапез по горлу полоснуть?
- Э-э... - протянул Виктор, но ничего не сказал.
Все резоны долго обсуждались и, увы, не в пользу Месропа. Самому идти с ножом - это верная смерть, а если задумал хитрую игру, то проще подговорить кого. Наивные доводы приводит, неужели ни разу не задумывался, что Сармату сказать при встрече?
Месроп все-таки взял апельсин, очистил и съел. От вина отказался. Уперся кулаками в лоб и закрыл глаза. Виктор озабоченно посмотрел на клепсидру в углу - до полудня еще немало.
- Я не думал об этой истории, - сказал наконец Месроп, - знаешь, сейчас масса других забот, а тогда и вовсе забыл...
'Врешь, - сказал про себя Виктор, - не забыл!'
Месроп внимательно посмотрел Виктору в глаза, улыбнулся.
- Ну, не то чтобы забыл, а задвинул в сторону и старался не попадаться на глаза магам. Я надеялся за год-полтора разделаться со своими делами, но все затянулось до безобразия... если не до бесконечности.
Виктор поднял свой фужер, посмотрел на свет и отпил глоток. Вино было хорошее, с калужских виноградников. После того как там навели порядок и разогнали банды, местные крестьяне безвозмездно пополняют погреба Сармата. Разумеется, время от времени приходится слать отряды, помогая им отбиваться от пришлых лихих людей. Сторожевыми вышками и световым телеграфом густо утыкана московская земля, ни одна банда не просочится незамеченной. Людей не хватает, хотя в дружину идут молодые ребята охотно. Растет войско, но медленно. Придется скоро опять скликать народ и подмоги просить. Впрочем, это завтра на Сборе решится.
- За что, говоришь, на тебя маги зуб точат?
- Разве я не сказал? - удивился Месроп. - Есть только одна вещь, из-за которой они могут на меня гноиться. Ты помнишь нашу ходку в Будапешт? Так вот, Борис, который был, говорят, хорошим программистом, разобрался с дискетами и распечатал методику тренинга и других магических штучек. Потом они начали отбор и тренировку, и тут вся мало-мальски сложная техника полетела. А дискета пропала. Она все равно не была им нужна, но могли заподозрить, что я ее украл.
- И поэтому возвели на тебя клеп?
- Знаешь, мозги тогда у многих были набекрень, головы кружились, вот она, сила, в наших руках! Они чуть не молились на дискеты, а Борис просто дышать боялся на них.
- Ерунда какая! Объяснил бы Сармату что к чему. Он и сейчас иногда тебя незло поминает.
- Трудновато объяснить, - сказал Месроп, цокнув языком.
- Да почему?! - вскричал Виктор.
- Так ведь я их действительно украл, - спокойно и даже самодовольно ответил Месроп.
Молчание длилось несколько минут.
- На кой черт они тебе? - наконец спросил Виктор.
- Не мне.
- Та-ак.
Еще хуже. Шутит он, что ли? Да какие могут быть шутки в его положении!
- Хорошо, что мы встретились именно сегодня, - сказал Месроп и взял второй апельсин.
- Кто мешал встрече год или два назад? Почему сегодня, а не вчера или послезавтра? - Виктор медленно, неохотно цедил слова, а сам лихорадочно пытался увязать концы.
Он ничего не знал об исчезновении дискет. Маги сохранили это в тайне. Зачем? Дискеты уже тогда никому не были нужны, даже Виктор о них забыл. Но это второе. А первое - расклад теперь упирался не в Месропа, а в него, Виктора. Одно дело - общаться с безвинным оболганным страдальцем, который,
