Все остальное время, пока мы добирались до зала управления, Зоран угрюмо молчал и только исподлобья на меня поглядывал. Он явно не мог понять, что я все-таки собираюсь делать, ведь от взрыва станция была действительно застрахована.
В зале управления я быстро прицепил Зорана к маленькому креслу так, чтобы он не мог от него отцепиться, а сам уселся перед главным пультом аварийных действий. Я уже хорошо изучил его устройство, пока разбирался в архивах Зорана, и теперь точно знал, что мне делать.
По аварийной схеме я начал давать дополнительные нагрузки и одновременно снимать энергию с защитных контуров. И то и то было предусмотрено только для исключительных случаев, наверно никто не предполагал, что кто-то захочет это делать одновременно. Я давал самые неожиданные команды, на которые система отвечала мне ворохом предупреждений и возражений. Выполняя эти команды, энергоустановка все более приближалась к неравновесному состоянию.
Зоран следил за моими действиями со смесью напряженной тревоги и критического недоверия. Он никак не мог понять, на что я рассчитываю. Я же подавал одну за другой противоречивые алогичные команды, надеясь наконец обмануть систему управления, заставить ее совершить ошибку, после которой восстановить равновесие будет невозможно.
Моя дуэль с машиной продолжалась часов шесть или семь. Все это время я мог наблюдать на экранах внешнего обзора, как парни из здешней службы безопасности пытались прорваться на станцию или пробиться через защитное поле и захватить гравилет. Но не тут-то было. Спасибо Зорану, он прекрасно все предусмотрел и защита была неуязвима. Я несколько раз восторженно заметил ему это, но он только угрюмо отмалчивался.
Наконец, станция начала давать сбои: мне удалось создать непредвиденную ситуацию. На экранах пошли панические предупреждения о возможности потери управляемости, о непредвиденных процессах в реакторах. Я упрямо продолжал отвечать на все требования системы самым нелогичным образом. Зоран занервничал.
- Вы зря стараетесь, юноша. Вы, конечно, можете добиться сбоев в системе управления, но даже если она откажет, станция не взорвется!
- Я знаю, - спокойно отвечаю я. - Но Вы, конечно, помните, какие предусмотрены меры на случай потери управляемости? Кажется, аварийная остановка всех реакторов и консервация станции в автоматическом режиме?
Зоран застонал. Только теперь он понял, что я добивался не взрыва, а автоматической остановки станции. А этого, в отличие от взрыва, добиться можно, хотя и очень непросто.
Еще час мне пришлось доводить машину своими глупыми распоряжениями, пока наконец зал не огласила сирена и на всех экранах не замигала надпись: ПОТЕРЯ КОНТРОЛЯ ЗА ХОДОМ РЕАКЦИИ!
Я запросил машину о дальнейших действиях. Ответ гласил: ТОЛЬКО ОСТАНОВКА РЕАКТОРОВ. В ответ я подал команду на полную остановку со снятием энергопитания с обслуживаемых объектов и полную консервацию станции. Система управления восприняла команду.
Теперь мне оставалось только покинуть станцию. Постепенная остановка реакторов, снятие энергопитания со станций управления внешним полем, консервация займут часов десять и будут вестись в автоматическом режиме. Нам тут больше делать нечего.
Зоран весь как-то сник, съежился в кресле.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Я поглядел на Зорана с некоторым сожалением и сочувствием. Он, похоже, не привык терпеть поражения. Хотя, похоже, они у него все же были.
Зоран угрюмо молчал. Я сладко потянулся в кресле, встал и сделал пару упражнений. Зоран не смотрел на меня, тупо глядя на происходящее на экране. Однако, через несколько минут его взгляд стал осмысленным и твердым, он повернул голову и взглянул мне в глаза.
'Так, - понял я, - или что-то придумал, или на что-то надеется. Во всяком случае борьба еще не закончена.' Впрочем, странно было бы, если бы он признал свое поражение и счел борьбу законченной. До конца еще долго, и козыри у него на руках есть.
- Надо бы нам вернуться на гравилет, - говрю я Зорану. - Торн, похоже, уже совсем нас заждался. А у меня еще работка предстоит.
- Какая еще работка? - поинтересовался Зоран.
- Как? Разве Вы не в курсе, что Лейла в плену у вашего Неккера? Надо ее вызволять из плена!
- Святое дело, - соглашается Зоран. - Спасение прекрасной дамы неизбежная обязанность рыцаря печального образа...
- Понял, - говорю. - Польщен доверием. Сами пойдете до гравилета, или как сюда?
- Да уж дойду как-нибудь, - отвечает Зоран мне в тон. - Вы уж только от кресла отцепите, юноша, оно в дороге нам никак пригодиться не может.
Я отцепляю Зорана от кресла. Он подходит к пульту.
- Что Вы хотите сделать, Зоран?
- Связаться с Неккером.
- А это необходимо?
- А как Вы намерены покинуть станцию и добраться до гравилета? Мне, честно говоря, надоели героические приключения в Вашем обществе, юноша. Я желаю спокойно отсюда выйти.
Я не смог не согласиться с разумностью предложений Зорана. Он подошел к пульту и отдал Неккеру приказ отвести от станции всех, кто ломился в нее последние несколько часов. На экранах было видно, как парни из службы безопасности, получив приказ, без особого неудовольствия оставили свои позиции.
Мы покинули станцию и вернулись в гравилет без приключений. Торн, как выяснилось, мирно проспал все то время, пока шел штурм гравилета. В абсолютности защиты гравилета Зорана он был уверен на 100%.
- Как дела? - с напряжением в голосе поинтересовался Торн. - Вам удалось запланированное?
- Удалось, - коротко отвечаю я. - Станция в течение восьми часов перестанет подавать энергию на внешнее поле.
- Я одного не могу понять, - заметил Зоран, - ради чего Вам это понадобилось? Что вы намерены делать? Допустим, на некоторое время защитное поле планеты исчезнет. Ведь не навечно же! Как это повлияет на Вашу судьбу?
- О, вот это очень просто! - отвечаю я. - Сейчас мы летим обратно на третью станцию и обмениваем Вас на Лейлу и ее папашу с коллегой.
- С удовольствием! Здесь проблем не будет. Проблемы будут после.
- Когда?
- Когда обмен совершится. Что Вы будете делать с ними? Куда денетесь? Могу дать честное слово, что не буду Вас преследовать - ну и что? Вы поселитесь в лесу? Оснуете лесное братство? Станете отшельниками? Или найдете другой способ противопоставить себя всей планете? Положение-то у Вас безвыходное!
Тут мне стало интересно - к чему же это Зоран клонит? Почему ему так важно убедить меня в безвыходности моего положения?
- Ладно, - говорю, - допустим, Вы правы. Но что Вы можете предложить?
- А почему я должен что-то предлагать? - удивился Зоран. - Я просто хочу уяснить для себя, на что же Вы надеетесь, юноша. Как ни крутись, а все равно когда-то возникнет необходимость в контактах с реальной властью, которая эту планету контролирует. Тогда придется пойти на какой-то компромисс с этой властью, то есть на компромисс со мной. Так не проще ли сделать это заранее?
- Вы видите, - продолжал Зоран, - что я весьма благосклонно отношусь к Вам, несмотря на Ваше довольно грубое и, заметим, не слишком уважительное поведение. Я понимаю, что все, что Вы делаете, диктуется обстоятельствами, и справляетесь с обстоятельствами Вы весьма профессионально. Почему бы нам не продолжить сотрудничество после обмена пленными?
- Послушайте, Зоран, - замечает сзади Торн, - Вы ведь и не замечаете, как становитесь навязчивы. Вы делаете этому парню предложения с такой настойчивостью, как будто желаете затащить его в постель...
- Очень остроумно, господин профессор, - отвечает Зоран. - Фонтан вашего остроумия вдохновлен как видно тем, что предложение сделано не Вам. Так я его и Вам тоже делаю, - с этими словами он повернулся к
