- Это я помню... Ну, а объективно? Исключаешь подобный вариант?
- Я ничего не исключаю! - раздраженно ответил Щерба. - Разве что участие марсиан в убийстве... Можно позавидовать постоянству, с каким развивается движение мысли Кухаря. Со школьной скамьи. И в одном направлении... Ты давно его видел?
- Кухаря?
- Да нет, - раздраженно дернул плечом Щерба. - Шимановича.
- Недели две назад.
- Как он... выглядел?
- Как всегда: добр, ироничен, весел.
- Ни на что не жаловался?
- Шиманович? Жаловался?!
Они проговорили еще минут сорок обо всем, о чем могут говорить немолодые мужчины, обремененные работой и разросшимися семьями, давно и хорошо знающие друг друга...
35
- Кто у шефа? - спрашивали у секретарши сотрудники, направлявшиеся к кабинету прокурора области.
- Щерба.
- Надолго там, не знаешь?
Но этого знать она не могла...
Был понедельник, послеобеденное время. К этому часу Щерба успел относительно вникнуть в жизнь прокуратуры, от которой отстал за три отпускных недели. Срок вроде и небольшой, а показалось, что минуло чуть ли не полгода. Он побывал у двух коллег - зональных прокуроров в следственном отделе, у криминалистов и к полудню знал уже все новости, которые тут же перестали быть новостями, превратившись в повседневное рутинное, окончательно вернув Щербу из отпуска в обычное его состояние в этом здании.
С таким ощущением как бы не прекращавшейся на три недели работы он и сидел сейчас в кабинете прокурора области. Выяснив для вежливости, как Щерба отдохнул, прокурор спросил:
- Как там с этим убийством? - вопрос прозвучал так обыденно, словно Щерба и не уходил в отпуск, и обязан был знать, что делается на данную минуту в каждой из районных прокуратур города, следствие в которых он курировал.
- Скорик работает.
Прокурор поморщился.
Щерба понял: Скорик молод, неопытен, стаж всего три года.
- Боюсь, запорит он, - махнул рукой прокурор. - У нас и так с февраля висят два нераскрытых.
Наверное, некому было больше дать, - сказал резковато Щерба. - Не я же решал этот вопрос.
- Это понятно, - согласился прокурор.
Он молчал какое-то время, вытряхивая из пепельницы в корзину окурки и снова закуривая, затем встал, подошел к окну и долго смотрел.
- Вы кажется знали убитого? - прервал прокурор свои раздумья.
- Знал.
- Близко?
- Как сказать... В студенческие годы даже ходил у него в любимчиках... Иногда встречались и теперь.
- Ну ничего... Придется вам, Михаил Михайлович, взяться.
Создайте бригаду. Скорика обязательно включите. Милицию я взбодрю через генерала, чтоб они вертелись вокруг вашей оси. Постановление о передаче в ваше производство сегодня к вечеру будет... Ну а как там с обкомовским этим поручением?
- До отпуска я почти все проштудировал. Все то же... Там ничего нового быть не может...
- Учтите, жалобщик строптивый. Не первый раз достает и нас, и обком, и ЦК. Постарайтесь убедить его. Но так, чтоб следующая жалоба пошла уже не на нас, мол, отписались... На оперативном совещании сегодня можете не присутствовать, занимайтесь своими делами, определите, кому что передадите, поговорите с зональными от моего имени...
С этим Щерба и покинул кабинет.
36
Следователь Красноармейской прокуратуры Скорик явился с утра, и, выпрямившись, сидел у окна на стуле, терпеливо ожидая, пока Щерба доругивался с кем-то по телефону. Положив руки на 'дипломат', покоившийся на коленях, худощавый, черноволосый, с гладким, хорошо выбритым смуглым от загара лицом, Скорик еще с охотой носил форму, которая вынуждала к белой сорочке и галстуку, что сейчас, в еще жаркую вторую половину августа, придавало молодому человеку вид торжественно-парадный.
- Как жизнь, Виктор Борисович? - весело спросил Щерба. - Да вы садитесь поближе, поудобней.
- Работы много. А так все нормально, - Скорик пересел к столу.
- В отпуске были?
- Нет еще.
- А загорели... Я уже отгулял. Вы по графику, кажется, в сентябре?
- Да, удивился Скорик такой осведомленности.
- Боюсь, что не удастся... Дело Шимановича...
- Я принес, - Скорик щелкнул замками 'дипломата', извлек еще тоненькую папку-скоросшиватель и протянул Щербе.
Тот как бы механически взял ее и не глядя, вроде даже небрежно, отложил в сторону. Он видел, что Скорик напряжен, понимал, что растерянно гадает, зачем его с утра вызвал зональный, да еще с делом Шимановича. Поэтому прежде чем сообщить Скорику о решении прокурора области, которое могло крепко зацепить самолюбие молодого следователя, Щерба ничего не значащим предварительным разговором, нежеланием сразу листать дело хотел создать атмосферу непринужденности, и главное - внушить Скорику ощущение, что тот необходим в работе, которая им предстояла.
- Ситуация такова, Виктор Борисович...
- Меня отстраняют? - вдруг перебил Скорик.
- Ну что вы! Наоборот, я же сказал, что отпуск ваш в сентябре может накрыться. Дай бог, конечно, чтоб мы размотали это до сентября. Но я не такой оптимист... Прокурор области принял решение создать бригаду. Прежде всего мне поручено ввести в нее вас. В райотделе группу возглавит майор Соколянский. Так что снимайте мундир, засучивайте рукава, - засмеялся Щерба, видя, как от напряжения вспотел лоб собеседника. - С делом я познакомлюсь потом, сейчас несколько вопросов, - он старался вовлечь Скорика как бы в уже совместную работу, создать атмосферу обоюдной причастности ко всему, хотя мог обойтись без этого - достаточно полистать дело, чтобы понять, с какого старта придется начинать. - Кто был из судебных медиков?
- Уманский.
- А вскрытие кто делал?
- Тоже он...
'Хорошо, что Уманский', - подумал Щерба. Судебного медика он знал много лет, иной раз его раздражала флегматичность доктора Уманского, когда работали на месте происшествия и потом, на вскрытии, но в этой флегматичности и, казалось, перестраховочной осторожности, когда тот долго молчал, не отвечая на нетерпеливо повторяющиеся вопросы Щербы: 'Ну что?', была основательность трусоватого, битого жизнью человека. И это окупалось потом - в дальнейшем расследовании и в суде.
- ...удар в правую височную область... причиной смерти послужило... между девятью и двенадцатью часами ночи... - продолжал говорить Скорик.
- В правую? - переспросил Щерба. - Что же, убийца левша?
- Нет, удар нанесен сзади, когда Шиманович стоял к нему спиной.
- Орудие убийства?
- Пресс-папье... Бронзовое литье.
- Рукоятка в виде дикого кабана?
- Да, - удивленно подтвердил Скорик. - Откуда?..
- Я просто бывал в этом доме, Виктор Борисович. Я учился у Шимановича в университете... Следы?
- Капельки крови, несколько волосинок. Я отдал на экспертизу... 'Пальцев' на пресс-папье нет.
