видя, как померкают они все перед той чистотой, какая надобна, слыша, как прав пророк, сказавший: 'яко порт нечист вся дела ваша!' - не посмел человек принести дел своих, как чистую жертву Богу, и, не найдя ничего в мире чище Жертвы небесной - Тела и Крови Самого Христа, их же приносит Ему Самому, в настроении душевном восклицая: 'Твояот Твоих Тебе приносяще о всех и за вся!' Вознеси же всяк в эту минуту Жертву сию, не просто повторяя вослед за священником слова сии, но совершая [вместе] самое жертвоприношение. Всяк христианин в эту минуту есть священник, - взойди же один на высоту духа своего: так же, как Авраам всходил на высоту горы, дабы совершить на ней одному жертвоприношение, оставив внизу и жену, и раба, и осла своего, оставь так же и ты в эту минуту все, связывающее тебя с землею. Принеси с собою дрова горького исповедания прегрешений своих, сожги их огнем раскаянья душевного, как жрец, и как священник соверши духовное заколение собственной души своей, да огнем и мечем духа заколется в ней помышление всех земных стяжаний и вожделений, да сгорит всякое желание блага земного и в пепел да превратится в ней все, что не есть Божье. И когда будешь готов совершенно воскурить такую жертву Богу, став чрез то высочайшим самих Сил небесных, умей отвергнуть и эту жертву, как недостойную, устремив к себе слова пророка: 'яко порт нечист вся дела ваша!' и подыми тогда небесными руками вместе с иереем Святую Чашу, возглашая: 'Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся!'
Во все то время, когда все совершают жертвоприношение в душах своих, на клиросах подъемлется сие умиляющее и тихое сладкопение: 'Тебе поем, Тебе благословим, Тебя благодарим. Господи, и Тебе молимся. Боже наш!'
И наступает верховная минута во всей Литургии, всех страшнейшая и таинственнейшая, - минута самого пресуществления, когда приносимое в жертву Творцу становится действительно той самой Жертвой, которую принес Сам Творец Самому Себе за всех людей, становится не образом Тела и Крови, но самим Телом и Кровью Христа. В олтаре происходит [страшное] троекратное призывание Духа Святаго, - Того Самого Духа, Кем совершилось воплощение Христово от Девы, Его смерть и Воскресение, Кем возглаголали пророки и апостолы и Кто носился один над водами тогда, когда еще земля была невидима и нестроенна, когда по слову Писания: 'тьма была вверху бездны и Дух Божий ношашеся над водами', и без Которого не совершается пресуществление. Упавши ниц перед святым престолом, и священник и диакон, полагая троекратно наземные поклоны, произносят троекратно в себе самих сие призывание: 'Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим ниспославый. Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас, молящихся Тебе!' И вослед за первым призваньем читают в себе стих: 'Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей'. Вослед же за третьим призваньем диакон подклоняет главу свою и, указуя орарем на Святый Хлеб, не смея вымолвить и самого слова, говорит только в глубине души своей: 'Благослови, владыко, Святый Хлеб!'
Восстав от поклона, знаменует трижды иерей Святые Дары, глаголя: 'И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего', диакон произносит: 'аминь', и Хлеб уже есть самое Тело Христа. Безмолвно указует диакон орарем на Святую Чашу, произнося только устами души своей: 'Благослови, владыко, Святую Чашу!' Благословляя ее, глаголет иерей: 'А еже в Чаше сей. Честную Кровь Христа Твоего'. Диакон возглашает: 'аминь', и содержимое в Чаше есть уже самая Кровь Христова. И вновь указывая на Чашу и на дискос вместе, произносит во глубине себя самого диакон: 'Владыко, благослови обоя'; и благословляет обоя священник, глаголя: 'Преложив Духом Твоим Святым'. Диакон троекратно возглашает: 'аминь'. И Дух Святый уже в Дарах, обративший их в Кровь и в Тело, и пресуществление совершено. Словом вызвано Вечное Слово, и то самое Тело, в которое облеклось Слово, быв на земле. Тело Самого Владыки лежит теперь закланное на олтаре, и совершилось заклание глаголом наместо меча. Да позабудет в это время всяк о иерее: не иерей, носящий вид и имя подобное нам, но Сам Верховный Вечный Архиерей совершил сие заклание, совершающий его вечно в лице Своих иереев. И так же сие пресуществление творится вечно, как все творится вечно, что ни исходит от вечных уст Его: и как сказал Он некогда: 'да будет свет' - и вечно светит свет; 'да произрастит земля былие травное' - и вечно с тех произрастает [растущее на] земле, так и пресуществление сие творится вечно. И Тело, лежащее теперь на святом престоле, есть то самое Тело Господне, которое страдало на земле, терпело заушения, было оплевано, распято, погребено, воскресло, вознеслось вместе с Господом и сидит одесную Отца!
На колокольнях подъемлется звон, да возвестится повсюду страшная минута, чтобы, где ни услышал о том человек, - находится ли он в то время путником в дороге, обрабатывает ли землю полей своих, сидит ли в дому своем, или занят [каким] делом в ином месте, томится ли даже в тюремных стенах или на одре самой болезни, - чтобы отовсюду мог в эту минуту вознести моленье свое о страшном таинстве сем и о том, да не в суд и осуждение оно будет кому-либо из его братии. Все молящиеся в храме повергаются в сию минуту долу перед Господом. Повергнувшись ниц святым престолом, творят усердные поклоны служители Церкви. И всяк возносит внутренний глас ко Господу, да помянет его в виду самого Тела и Крови Своей во Царствии Своем. Диакон, подклонив главу иерею, произносит: 'помяни мя, владыко', и ответствует ему иерей: 'Да помянет тебя Господь Бог во Царствии Своем, всегда, ныне и присно, и во веки веков'. Сказав: 'аминь', диакон становится по-прежнему с правой стороны престола, вея веялом в подобии серафимских крыл над Святая. Священник же, помолившись втайне, дабы всем предстоящее Тело и Кровь Христа были во трезвение души, в оставление грехов, во исполнение Царства Небеснаго, в дерзновенье к Господу, а не в суд и осуждение, приступает кпоминанью всех пред Господом в виду самого Тела и самой Крови Его. И собирает перед Христом всю Церковь Его: и ту, которая уже торжествует, и ту, которая еще воинствует, - и на земле путешествующую, и в небесах пребывающую, поминая всех от ветхозаветныхпатриархов и пророков до единого из ныне живущих христиан. Прежде всех других именует он Пресвятую Богородицу, и в ответ на то воспевает весь лик сие определяющее Ее славословие, которое повторяет за ним вся Церковь: 'Достойно есть яко воистинну блажитиТя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную, и Матерь Бога нашего, честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем'.
Величание Пресвятая Девы всем хором вошло уже в последующее время, когда исповедатели ересей дерзнули отнимать от Нея даже имя Богородицы, не размыслив, что отъятием сего имени отнимают Божество Самого Христа, бывшее с Ним при самом Его Рождении. Почему и поместила Церковь навсегда величанье Богородицы, и поместилаименно здесь, и о Ней упоминает прежде всех, ибо Ее одну из всех других избрал Бог, да от Нее воплотится. А высокое преимущество Ее пред всеми и почему на Нее упал выбор, объясняется Ее же словами. Когда возвещена была Ей ангелом великая весть, не знала Она, за что такая радость досталась Ей, не нашла в себе ни одного достоинства и умела только сказать: 'Величит душа моя Господа, яко призрел на смирение рабы Своей'. Сам Дух Божий славил себя в этой песни и возвестил устами Девы высокую тайну смирения и что смиренья требует от нас Бог. Одно воззренье Того, Иже на смиренныя презираяй, одно воззренье Божие на смиренье рабы Своей произвело в Ней существенное воплощение Слова Божия. Да внесет каждый из предстоящих смиренье в душу свою и совершится в нем также духовное воплощение Самого Христа по слову апостола: 'Сам Христос вообразится в нем'. Вот почему и пророки, и евангелисты, и великие Отцы церковные, и все совершеннейшие из святых, бывшие при жизни органами Духа Божия, уступили место смиренной Деве. Вот почему и Церковь величает Ее Царицею, так же как и самое смиренье есть царица всех добродетелей; представительница же этого смиренья есть одна Она, Чистейшая, Богоматерь. Вот почему именуют Ее Предстательницею человеческого рода, так же как одно только смирение может предстательствовать о всех и за все у Бога. Вот почему и раздаются в эту минуту, при упоминании имени Богородицы, славословия и величание Ее от уст всего лика, и все до единого из предстоящих последуют за всяким словом сего величания.
Вослед за тем поминает иерей, в виду Тела и Крови Господней, всех приблизившихся жизнью своею к Господу, начиная от Иоанна Предтечи: апостолов, исповедников, мучеников, воздержников, о всяком духе праведном, скончавшемся в вере, о святом, которого память совершается в тот день, и о всех усопших.
Вослед за тем поминает иерей о всех живущих, начиная с тех, которые поставлены во главы прочим, которых должности высшие и обязанности труднейшие. Молится, в виду Тела и Крови Господней, о государе и, помышляя о всей святости такого звания и о всей трудности его выполнить, слезно умоляет Бога, да укрепит его святой силою Своею, да ниспровергнет все, что ни станет ему препятствием на пути ко благому, да покорит ему под ноги всякого врага и супостата, как внешнего, так и внутреннего, еще опаснейшего татя и хищника души, да управит Сам всякой мыслью его, да все изнесущееся из уст его изравняется во благо его подданным и всего мира. И молится иерей, да в союзном стремлении ко благу
