Лёвиком ужин и расползтись по палаткам. Солнце уже село и в лесу начало быстро темнеть. Где-то далеко закричала сова. Становилось прохладно. Олег достал из жилетного кармана телефон и набрал номер.
– Стас? – спросил он у невидимого собеседника. – Да, я. Дошли нормально, спасибо. Что там у нас с погодкой? Правда? А поточнее? Ладно, верю, верю… А что смурной такой? Да ну! И много? Скверно. Ты, главное, духом не падай. Будем надеяться, что всё обойдется нормально. В котором часу? Хорошо. Ну, всё, до завтра. Вечером я тебя наберу.
– Что там стряслось? – спросил Лёвик.
– В принципе ничего экстраординарного, если не считать, что в районе Красной горки снова два человека пропали. Поставили на уши все службы поиска. Стасовых ребят тоже попросили. Гнилое там место, на горке на этой, – мрачно заметил Олег.
– И чего их туда всех несет? – задал Лёвик риторический вопрос.
– Понятия не имею, – Олег убил комара.
– Всегда всех несет туда, куда можно меньше всего, – философски заметил Гена.
– Это ты, Генчик, прав, – согласился Олег. – Кстати, завтра нужно не забыть предупредить наших великовозрастных деток, чтобы в Сырой овраг не совались.
– Далековато отсюда Сырой овраг, – заметил Лёвик.
– Лёва, я не знаю, что у них на уме. Ты же видишь, детки, как из клетки.
– И то, правда.
– Что Стас о погодке говорит? – поинтересовался Гена.
– Говорит, что погодка должна быть приличная, – Олег достал из костра полуобгоревшую ветку и прикурил от неё. – Да, завтра нам чуть-чуть еды подбросят. Где-то около десяти-одиннадцати. Стас тебе пискнет.
– Нормально, – кивнул Лёвик. – Кто из вас пойдет со мной? Или пацанов брать?
– Если они завтра в транспортабельном состоянии будут, – усмехнулся Гена. – Это они сегодня с устатку тверезые, завтра понадираются, дай Бог, что б не хуже, чем на хуторе.
– Будем надеяться, что обойдется всё.
– Слушай, Олег, а что это действительно за места такие – горка, овраг, деревня брошенная? – вернулся Лёвик к начатой теме.
– Почем я знаю? – Олег пожал плечами. – Плохие места. Самое интересное, что компас туда можно не брать – никакого толку. И везде мгла какая-то в ясный день стоит, вроде бы туман. Вроде бы и не густой, но видимость неважная. Кстати, названия там совершенно ни к чему не привязаны. Оврага ведь никакого нет, чуть-чуть низинка вроде. Правда там какая-то яма есть и две могилы старые. Что за могилы – никто не знает. Только крутит на этом месте. Я сам несколько раз попадал. Горка вообще не горка, а так, пригорок, почти весь лысый и земля там глинистая, аж красная. Леса как такового и то нет – десяток деревьев, кустов и пеньки, за час бы обошел, а народ там пропадает регулярно. Ну, брошенную деревню ты когда-то сам видел. Три сруба стоят гнилые и пустой колодец. Туда ночью соваться нельзя. Говорят, кто сунется, если к утру не помрет от страха, то в психушку, как пить дать попадет. В овраге ещё хорошо – если могилы не зацепил, так, может, всё обойдется. Идти только плохо будет – расстояния теряются и усталость жуткая. Самое поганое из всех – горка. Там никогда не знаешь, когда чудеса начнутся. Поисковики это место терпеть не могут.
– Ну, ты же из оврага как-то выходил?
– Выходил, но как, объяснить не могу. Может, и выходил потому, что могилы никогда не трогал. Народ же вечно тянет то посидеть на них, то ещё что… Костю-покойника черт дернул как-то попробовать копнуть. Мы его тогда целый день проискали. Нашли – он, как пьяный, и что-то бормочет, будто хотел там сокровища искать.
– А яма? – не унимался Лёвик.
– В яму я когда-то прыгнул, интересно стало. Два года назад, когда охотились и на этот берег вышли. Хорошо, что Генчик вон рядом был и Макс. Они видели, куда я делся. Странность там такая – я их слышу, а они меня нет. Ори – не ори, как в вату.
– А что там, в яме, было?
– Ничего. Яма, как яма, небольшая. Травкой почти вся заросла. Вылезать неудобно.
– А вертолетчики почему не любят это место?
– Так приборы у них глючат.
– Интересно посмотреть, – Лёвик тоже закурил.
– О, ещё один нашелся! – рассмеялся Гена. – Что ж вас всех в пакость какую-то тянет? Всё приключений себе ищете. А молоднячок и впрямь завтра предупредить нужно. Береженного Бог бережет.
– Ладно, хлопцы, вы, как хотите, а я спать пошел. Мне завтра вставать раньше всех, – поднимаясь, сказал Лёвик.
– Лёвчик, если не трудно, достань из моего рюкзака рукава и брось, – попросил Олег. – Заели меня сегодня что-то комары.
Лёвик вынес из палатки рукава, которые Олег пристегнул к жилету, и ушел спать. Гена тоже закурил. Чуть слышно шумел ветер в вершинах сосен, снова где-то прокричала сова.
– Кто сегодня сидит? – спросил он.
– Давай я. Завтра ты.
– Если хочешь, давай по полночи, – предложил Гена.
– По-моему, и так неплохо будет. Тебе как лучше?
– Давай так, – согласился Гена.
– Сходим завтра в избушку? – спросил Олег, бросая окурок в костер.
– Давай, – Гена помолчал. – Помнишь, как мы в метель сидели?
– Помню. Не достал бы меня тогда Костик, так и не сидели бы.
– Это я про волков ему рассказал когда-то.
– Не в том дело. Не стоило упражняться в попытках сделать из меня дурачка. Костик думал, что всё это были байки. Посмотрел бы я на него, если бы он в такой переплет попал.
– Ты их боялся?
– Честно сказать? – вздохнул Олег. – Даже на знаю. Поначалу я их за собак принял, потом испугался, потом решил, что свихнулся. В принципе, я был не так уж далек от этого. Для меня так загадкой и осталось, почему они меня не тронули.
– Тогда ладно, ты худой был, полумертвый. А, когда в избушке сидели и ты с волком разговоры говорил, так и у меня, и у Макса волосы дыбом становились. Мистика какая-то. Хорошо, что Костя в дым пьяный был, а то привезли бы домой дурика.
– Должно быть, воспоминания слишком яркими были. Говорят ведь, зверье чувствует на расстоянии. Скажи, Генчик, а почему ты тогда не поверил, что я сам упал? – Олег, сощурившись, смотрел на огонь.
– Не знаю. Артём тебя постоянно доставал… И ещё, мне накануне приснился сон. Ты только не смейся, но это тоже было похоже на мистику, – Гена смутился. – Поначалу я вообще на знал, что произошло. Вроде бы спал я крепко. Проснулся оттого, что ты меня за плечо трясешь. Глаза открыл, ты сидишь рядом, одетый и, вроде бы, как свет сзади тебя. Я подумал, что утро уже. Оглядываюсь – ты в спальнике лежишь. Тут мне дурно стало, я уже совсем было заорать хотел, а ты палец к губам приложил, мол, молчи. У меня язык задеревенел. Тогда ты мне и говоришь тихо-тихо: «Если тебе скажут, что я мертвый, не верь, пока сам не убедишься. Не так-то легко меня убить будет. Это только казаться будет, что я мертвый. И ребят доведи, не оставайтесь. Метель скоро начнется». А потом из палатки вышел. Я повернулся, смотрю, а ты в спальнике своем так и лежишь, во сне покашливаешь. Дальше, как в яму провалился. Утром рассказывать стыдно стало. Потом, когда Артём начал вопить, что ты сорвался, я всё вспомнил. Мы вернулись, ты действительно сверху был похож на мертвого. Спуститься было некак – обрыв отвесный. Мы остались там ночевать. Утром у тебя были синие губы. Решили ещё час подождать. В принципе, все думали, что ты мертвый. Я отошел метров на десять, на камень присел. Рядом никого не было. Чувствую, кто-то меня за плечо трогает. Поворачиваюсь – ты сзади стоишь. У меня снова язык деревянный стал. Ты только головой покачал и говоришь: «Я же просил – уводи ребят. Метель скоро». Я скорее подумал, чем сказал: «А ты как же?». Ты повернулся, вроде бы, как уходить собрался и на ходу бросил: «Не верь, что я мертвый. Мы ещё увидимся.
