Они замолчали. В наступившей тишине слышался только шелест дождя за окнами да шум ветра в лесу. Олегу на секунду показалось, что это сон. Как когда-то, несколько лет назад, исчезло ощущение времени. Его лица осторожно коснулись тонкие нежные пальцы. От этого прикосновения у него закружилась голова и ровный, спокойный стук сердца перерос в удары набатного колокола. На щеке он почувствовал теплое дыхание. Олег отыскал губами губы Саши и задохнулся от поцелуя. Поцелуй казался бесконечно-долгим. Так хорошо ему не было уже очень давно ни с кем.
– Олег… Олежка… – шепот Саши он скорее почувствовал, чем услышал. – Я тебя…
– Нет… – он вздрогнул, как от удара плетью. – Нет… только ничего не говори… Между нами всё равно ничего не будет… не должно быть…
– Почему? – удивилась Саша.
Олег не ответил. Сердце билось уже где-то в горле, губы пересохли. Ему было страшно впервые за много лет. Он боялся сам себя и боялся её. Он боялся того, что может произойти. Вместо ответа Олег запутался пальцами в её волосах. Его пылающего лица снова коснулись прохладные нежные пальцы.
– Почему? – повторила Саша.
– Прости, но я не должен…
– Почему?
– Тебе лучше поспать, – Олег старался, чтобы голос не дрогнул.
– Ты не уйдешь от меня? Хотя бы посиди рядом, – попросила Саша.
– Хорошо. Ложись. Только не спрашивай меня ни о чем.
– Ладно. А за руку ты меня подержишь?
– Если ты обещаешь быть хорошей девочкой.
– Обещаю, лесник! – Саша поцеловала его в щеку. – Расскажи мне на ночь сказку.
– Какую?
– Про любовь.
– Жила-была маленькая капризная принцесса и никак не хотела спать.
– Я уже сплю. Спокойной ночи, лесник.
– Спокойной ночи, принцесса.
ОБМАН.
В это время из своей комнаты вышла Александра. Она была одета так, будто собралась куда-то идти.
– Ты куда? – не особенно дружелюбно спросила Антонина Владимировна.
– Я договорилась с сестрой Олега, что, когда она сегодня будет ехать к нему в больницу, я поеду с ней.
– А ты уже и с сестрой его познакомилась?
– По телефону. Она мне сказала куда подойти и в какое время.
– Иди в свою комнату! – прорычал Михаил Константинович. – Убирайся с моих глаз, чтобы я тебя не видел!
Он довольно бесцеремонно затолкал Александру в её комнату. Его помнила пальцем жена. Он подошел и вопросительно кивнул. Антонина Владимировна быстро зашептала:
– Миша, раз всё знает его сестра, есть смысл поехать и попробовать уладить всё дело. Вдруг они запросят денег? Если он оформлен был и теперь останется калекой, то они могут потребовать что-нибудь у фирмы, а такая солидная фирма начнет искать виноватых.
– Наверное, ты ещё не настолько дура, как я думал, – Михаил Константинович потер лоб и улыбнулся. – Иногда у тебя бывают неплохие идеи.
– Узнай, где она договорилась встретиться с сестрой, и в какой больнице он лежит. Поезжай и всё утряси.
– Прямо сейчас этим и займусь. Только нужно на время Шурку дома придержать, чтобы она никуда не влезла.
Михаил Константинович вошел в комнату дочери и, примирительно улыбаясь, сказал:
– Знаешь, дочурка, я погорячился. И мама говорит, что напрасно я так с тобой круто. Может быть, действительно, парень хороший. Да, Бог с ним, что простой! Тем более, после того, что случилось, не можем же мы оставить его без помощи. Где ты договорилась встретиться с его сестрой?
– Возле станции метро на Челюскинской. Она туда тоже подъедет.
– Так ты её знаешь?
– Нет. Она сказала, что будет с Геной.
– Кто такой Гена?
– Второй проводник.
– А где ты говорила он лежит?
– В реанимации, в Больнице скорой помощи. Я же сказала, что у него заражение крови началось.
– Ну, раз в реанимации, то тебя туда точно не пустят. Давай я сам съезжу. Заодно узнаю у его сестры, может быть, там лекарства какие-нибудь дорогие нужны или помощь какая. Заражение крови это ведь так опасно! – Михаил Константинович от упоминания о заражении крови еле сдержал радостную улыбку. – Может мне повезет, и я договорюсь, чтобы и тебя пустили.
Михаил Константинович старательно расспросил, как выглядит Гена, после этого ещё несколько минут пошептался с женой и бодрым шагом направился к двери. На всякий случай, он поехал туда, где у Александры была назначена встреча. Рядом с шикарным «Фордом» стоял и курил мужчина, который подходил под описание Гены. На проводника, каким он должен был быть в представлении Михаила Константиновича, мужчина был похож мало. Он явно кого-то ждал, и время от времени нетерпеливо поглядывал на часы.
Михаил Константинович поехал в Больницу скорой помощи. Здесь, у нужного ему корпуса, стояли два «Мерседеса». Водители мирно о чем-то разговаривали. Двое молодых людей стояли чуть в стороне, поближе к двери. За дверью с надписью «Реанимация» был небольшой коридор. Здесь на стульях сидели двое мужчин, и пожилая пара беседовала с врачом. Речь шла о какой-то женщине. Мужчины кого-то ждали. Один из них был лет сорока с небольшим, русоволосый, с глубоко посаженными зелеными глазами и усталым лицом, второй – моложе, явно кавказец. Судя по одежде, мужчины были владельцами «Мерседесов».
– Назир, – обратился русоволосый к кавказцу, – перезвони на фирму, узнай, куда Генчик подевался.
– Да он звонил, когда ты курить выходил. Оксана ждет кого-то.
– А, да, забыл! – кивнул русоволосый. – Ладно, время терпит. Всё равно никого не пускают, а врача потом второй раз вытянем. Даст Бог, коллеге не откажет.
Имя Назир Михаил Константинович слышал сегодня от секретарши в офисе Разданова. «Выходит, Тоська моя не совсем дура! Начальство уже тут сидит! Видать, дела у хлопца паршивые. А сестричка, должно быть, та ещё устрица, раз так быстро в толк взяла что, к чему!» – подумал он и решил подождать. Мужчины никакого внимания на него не обращали.
В это время из двери с надписью «СТОП! ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ МЕДРАБОТНИКОВ!» вышел врач. Мужчины поднялись ему навстречу, как по команде. Взгляд русоволосого стал напряженным и он спросил:
– Как Олег?
– Пока без перемен. Температура держится, временами бредить начинает. Но он молодец, когда в сознании, терпит, даже улыбается и пытается шутить. Бредит – всё какую-то девушку зовет и просит дверь закрыть. Сегодня хирург смотрел руку. Прогноз пока неутешительный.
– То есть? – русоволосый нахмурился.
– Мы пришли к выводу, что если через два, максимум, три дня, ситуация не изменится, как это не прискорбно, нужно будет думать не о руке, а о том, чтобы он выжил. Или есть другое мнение?
– Другого мнения нет, – русоволосый слегка побледнел. – Что-нибудь из лекарств ещё нужно?
– Нет, пока всё есть. Если понадобиться, я вам позвоню. Вчера Оксана говорила, что обязательно должна подъехать.
– Да, но что-то опаздывает.
– Когда приедет, меня вызовут. Сейчас извините, если нет вопросов, я вынужден идти.
