белую стену, он поставил около нее ведро, сдвинул цилиндр на затылок, плюнул на руки, вздохнул и опустил метлу в ведро. Поколебавшись немного, он провел метлой по стене. Метла брызгала, оранжевая кофта покрылась голубыми пятнами. Нисколько не печалясь, он продолжал свою работу. Через час какая-то странная фигура, окруженная детскими неправильными полосами, полукругами и четырехугольниками, протянула на стене в разные стороны шесть рук и восемь ног. Художник подумал и сбоку прикрепил к фигуре вторую голову. Очень довольный своим произведением художник поставил внизу огромную букву М.
Художник казался до самозабвения увлеченным работой. Между тем сначала редкие утренние прохожие, а потом целая толпа зевак окружила его. Уродливо расписанная стена бросалась в глаза каждому, кто появлялся на площади. Прохожие подходили, смотрели, хохотали и качали головами. Художник, казалось, ничего не слыхал. Он не отвечал и на вопросы. Наконец на площади появились двое полицейских. Они молча подошли, посмотрели на стену, затем один из них взял ведро, а другой схватил художника за шиворот. Художник, как будто ничуть не взволнованный, спокойно обратился к толпе, причем выяснилось, что он немного косноязычен.
— Атланты. Искусство… того… гонят.
Толпа расхохоталась. Художник улыбнулся сам и покорно последовал за полицейскими. Его привели в участок. Там его спросили об имени.
— Я — метлист, — ответил художник. — Я… ну, словом… имя не важно. Идет это… как его… новое искусство. Надо сжечь все кисти. Самое замечательное, что создал человек, — метла. Я — метлист. Метла… как это… да, завоюет мир.
— Вы — потребитель?
— Я — метлист.
Тогда полицейский разъярился, ударил художника и крикнул:
— Я тебе покажу, как сходить с ума!
Через час художника отвели в комиссию, испытывавшую умственные способности всех представителей искусства и науки. Так же спокойно и косноязычно художник развил свою теорию перед членами комиссии. Его пробовали увещевать, удивляясь, что с ума сошел такой пожилой человек. Но художник доказывал, что будущность искусства принадлежит метле. Приговор был ясен: сумасшедший дом.
Оказавшись в сумасшедшем доме, он сейчас же пустился бродить по коридорам, вглядываясь в лица встречных. Он ни с кем не заговаривал, он как будто кого-то искал. Поиски его были безрезультатны, и надзиратель слышал, как, прислонясь к стене, он горестно прошептал:
— Неужели зря?
Наконец он увидал лорда Эбиси. Оглянувшись, он робко подошел к нему и шепнул:
— Ваше величество!
Лорд вздрогнул и горько ответил:
— Вы так же несчастны, как я, зачем же вы издеваетесь надо мною?
Художник смутился и пробормотал в отчаянии:
— Ваше величество! То есть, виноват! Господин король… одним словом… скажите мне, ради бога… Антиной здесь?
Лорд испытующе взглянул на художника. Если бы художник был злоумышленником, зачем ему спрашивать у лорда? Любой встречный ответил бы ему на его вопрос. Лорд объяснил ему, где находится комната Антиноя. Художник порывисто сжал руку экс-короля, смутился и убежал. Подойдя к комнате Антиноя, он робко оглянулся и, видимо волнуясь, постучал. Услыхав голос Антиноя, разрешавший войти, художник вздрогнул и дрожащей рукой открыл дверь. Антиной посмотрел на него, не узнавая.
— Кто вы и что вам угодно? — спросил он.
— Я — метлист, — дрогнувшим голосом сообщил художник. — Я рисую метлой. И я побрился.
Антиной печально посмотрел на него и тихо сказал:
— Вы нездоровы. Подите прилягте. Художник быстро подошел к Антиною и шепнул:
— Я — Сократ.
Антиной схватил его за плечи и взглянул ему прям в лицо. Он узнал Сократа. Он смог только шепнуть:
— Откуда?
— С воли. Был и у зеленых. Я… это… не мог… ну.. без вас. Я хотел туда, где вы. Я… это…
Антиной тихо воскликнул:
— Сократ… Сократ, друг мой!
И вдруг, мгновенно овладев собой, он громко сказал:
— Метла? Извините меня, но это вздор. Метлой метут улицы. А вы что хотели ею делать?
По коридору прошел надзиратель. Когда шаги его затихли, Антиной лихорадочно шепнул:
— Ну, говорите же, говорите же, что там? Везде, везде. Люди земли живы?
Сократ печально кивнул и осторожно сказал:
— Умер только профессор.
— А остальные?
— Живы.
— Что с ними? Их будут судить?
— Сидония… Сидония — богиня. Стиб и Том — ее спутники.
— Заставили?
— Н-не знаю.
Сократ отвернулся. Антиной замолчал. Он понял: изменили. Изменил Стиб. Изменила Сидония. Сидония… Он сказал четким, пустым, отрезающим прошлое голосом:
— Так. Кто еще?
— Рамзеса убил Бриггс за то, что мальчик убил профессора. Остальных казнили. Весь комитет, кто еще оставался в живых.
— Значит, мы разбиты окончательно и навсегда?
— Нет. Есть зеленые. Я привез от них вам привет. Антиной просто сказал ему:
— Мы еще увидимся сегодня, я вас найду. Кто бы ни изменил нам, я никогда не пожалею о том, что сделал.
Сократ, не зная, куда девать глаза и руки от смущения перед невысказанной благодарностью Антиноя, которую он чувствовал, неловко, боком ушел.
Антиной встал и прошелся. Он поймал себя на расслабленности и вялости. Уж не становится ли он таким же, как все здесь? И вдруг с полной ясностью он понял: Сидония изменила, а он в сумасшедшем доме. Дни идут. Надежды нет. Солнца он все равно никогда не увидит. Оставалось только одно: бежать к зеленым и работать у них. Работа примирила бы с жизнью и изменой Сидонии. Но все говорили, что бежать невозможно. Выдумать что-нибудь? Но кому послать приказ или просьбу?
Гробница человеколошади? Но до нее не добраться. Антиной усмехнулся. Пустив в ход душу машин, можно потребовать от правительства что угодно. Правда, можно взорвать всю страну. Ну и пусть тогда погибнет проклятая страна голубых солнц с ее первосвященником, королем, богиней и демократией!
Антиной решительно поднялся и вышел из комнаты. Разыскав лорда, он рассказал ему о зеленых и о гробнице человеколошади и спросил, согласен ли лорд бежать отсюда, хотя бы и не было никаких шансов на успех. Лорд подумал и ответил:
— Согласен. Смерти я не боюсь.
Антиной кивнул головой и пошел дальше. Он нашел поэта и изложил ему свой план.
— Вы согласны?
— Нет. Я боюсь свободы. Я всей душой с вами, но я не умею и не хочу ничего делать.
Антиной изложил свой план изобретателю. Тот выслушал и спокойно ответил:
— Хорошо. То есть, понимаете, план ваш меня не интересует, но мне хочется посмотреть душу машин. Это очень любопытно. Я пойду с вами.
Больше Антиною не к кому было обращаться. В Сократе он, конечно, был уверен. Сократ, старик экс- король, изобретатель, не желающий свободы, но интересующийся новой машиной, и сам Антиной — как мало для восстания! Но Антиной решил бежать во что бы то ни стало. Он отправился искать Сократа. По дороге он встретил знаменитого математика. Почему-то, вовсе не надеясь на успех, Антиной рассказал и ему
