В общем, перебегая дорогу, Миша угодил под колеса какого-то местного лихача. В результате печальным завершением чудесного отпуска стали сломанные ноги и перспектива на протяжении всего летнего сезона ковылять на костылях. Но Миша человек неунывающий. Он быстро приобрел напрокат отличную современную коляску, в которой может раскатывать по дому и даже выезжать на улицу, не испытывая большого дискомфорта. Нанял пожилую женщину, которая покупала ему продукты и вообще вела все хозяйство.
Была лишь одна проблема. Постоянной подруги у Миши не было. Верней, сейчас не было. Раньше была. Но как раз перед Мишиным отъездом она поставила ему условие: либо они едут отдыхать в Бодрум, либо она с Мишей порывает. Никакие увещевания и доводы, которые приводил Миша в пользу романтики гор, его подругу не пронимали.
– Хочу на море, хочу на курорт, хочу жить в отеле, где все включено! – твердила упрямая дурочка, не понимая, чем рискует, разговаривая в таком духе с человеком, больным горами.
Разумеется, Миша выбрал горы. Его подруге пришлось проявить характер и, чтобы сохранить лицо, уйти от Миши. Навсегда.
– Когда я вернулся, она даже не стала меня слушать, а просто сообщила, что уже нашла мне замену и я могу теперь крутить роман хоть с Джомолунгмой, хоть с любой другой горой мира, – погрустнев, произнес Миша. – Ей без разницы. Я даже не успел ей рассказать, что со мной случилось, как она шмякнула трубку.
В результате Миша остался один. И если свои бытовые проблемы он решил относительно легко, лечение покрыла страховка, которую всех сотрудников в обязательном порядке заставляло покупать руководство банка, а на работе Мишин заместитель неплохо справлялся со своими и Мишиными обязанностями, в личной жизни у Миши не клеилось. А ему, маявшемуся целый день от вынужденного уединения, страшно хотелось общения. Но друзья все работали, и вообще у них были и другие дела, кроме долга развлекать Мишу. В конце концов Миша нашел утешение, наблюдая за жизнью соседей. Он даже попросил свою домработницу приобрести для него бинокль и небольшую подзорную трубу.
– Только ради бога не подумайте, что в нормальном состоянии я способен сидеть дома и целыми днями подглядывать за соседями, – объяснил он подругам. – Но от безделья у меня просто мозги плавятся. Вы уж извинитесь перед вашей подругой. Хотя, честно говоря, мне казалось, что ее эта игра забавляет.
– Так и было, – хмуро кивнула Дуня.
– Но как же так? – удивился Миша. – Почему же вы пришли? Это… Это ведь она вас послала?
– Не совсем, – призналась ему Мариша. – Хотя пришли мы из-за Таньки.
– А почему она сама не пришла? – спросил Миша.
– Она не может, – произнесла Мариша. – Она умерла.
– Убита, – добавила Дуня. – Вчера вечером.
Миша побледнел и сделал попытку встать и подойти к окну, чтобы посмотреть на Танькину квартиру, видимо, совершенно забыв при этом про свой гипс. Попытка не увенчалась успехом, и Миша шлепнулся обратно на сиденье кресла.
– Не может быть! – наконец произнес он.
– Но ты же видишь, что у Таньки задернуты шторы, – попыталась доказать ему свою правоту Дуня.
– Но еще рано! И вообще… Она иногда задергивала шторы, когда ждала к себе гостей.
Подруги переглянулись.
– Можешь позвонить вот по этому телефону, следователю Белоокову, он ведет дело об убийстве Татьяны, – сказала Мариша, порывшись в сумочке и протянув Мише белый прямоугольник.
Звонить следователю Миша не стал. Вместо этого он растерянно пробормотал:
– Но как же так? Я же видел ее вчера вечером. У нее был гость. Поэтому я не удивился, что у нее шторы в спальне до сих пор задернуты.
– Что?! – хором воскликнули подруги. – Какой гость?
– Естественно, мужчина, – пожал плечами Миша. – Пришел около девяти часов вечера. Нет, уже было начало десятого. А когда ушел, я не знаю. Не видел. С моего наблюдательного пункта, как вы можете убедиться, хорошо видна только часть квартиры моей соседки. В том числе и ее спальня. Но большая часть не просматривается, в том числе и прихожая.
– Как он выглядел? – немедленно спросила Дуня у Миши. – Этот Танькин гость?
– Очень полный, – ответил Миша. – Темноволосый. В светлой рубашке. Я еще подумал, что он, наверное, очень стремительно начал полнеть.
– Почему? – рассеянно спросила Мариша.
– Потому что брюки были ему чересчур тесны, – пояснил Миша. – Так бывает, когда человек долго не влезает в любимые брюки, а потом раз! И выясняется, что нужно идти в гости, а брюки тесны. Новые уже купить некогда, вот и идет в гости в тесных, но любимых брюках.
«Так брюки у него натянуты были, чисто барабан, а не задница!» – донеслись до мысленного слуха Мариши слова бабки с бородавками. И Мариша похолодела.
– Вадька, – прошептала она едва слышно.
– Все-таки он, – подавленно пробормотала в ответ Дуня. – Вот сволочь!
– О ком вы? – спросил Миша.
– Ты узнаешь этого типа, который приходил к Таньке, если увидишь его? – спросила тем временем Дуня у Миши.
– Думаю, что да, – кивнул Миша. – Определенно узнаю.
