– А у тебя самой как с алиби? – поинтересовалась Мариша. – Я к тому спрашиваю, что менты и на тебя тоже подумать могут. Я когда в отделении сидела, вроде бы даже какие-то разговоры на твой счет слышала.
– Ой! – побледнела Катька. – Ну и дела! А когда ее убили-то?
– Нашли ее в одиннадцать вечера, – сказала Мариша. – В одиннадцать двадцать. А убили?.. Может быть, на сорок минут раньше, а может быть, и иначе. Точно еще менты не знают. Вскрытия не производили.
– А! – облегченно вздохнула Катька. – Нет, у меня алиби. Я сутками работаю. Диспетчером на водоканале. И система у нас пропускная. Если не отметишься в карточке, из здания не выйдешь. Так я как зашла на смену, так и сидела на своем месте. Только в туалет да чаю попить и выходила. Так что все подтвердить могут, что я никуда надолго не уходила. И охранник на выходе. Он бы заметил, если кто в неположенное время с работы ушел. Да и не уйти мне. Коллеги следят.
– Ну, тогда тебе повезло, – с некоторым облегчением, что хоть у кого-то оказалось нормальное алиби, вздохнула Мариша.
– Странно, а я вот думала, что после смерти человека по завещанию все распределяют, – продолжила Катька прерванную Маришей мысль. – Да и сами посудите, какой Вадька ей муж? Они и не жили уже несколько лет вместе. Нет, Вадик на Танькины деньги никогда не зарился.
«Ври больше», – подумали про себя подруги.
– Теперь твоя мама приедет к тебе жить? – спросила у Катьки Мариша. – Если Вадик разбогатеет, вполне может теще квартирку купить. Рядом будете.
– Да нет, – вздохнула Катька. – Она свое хозяйство не бросит. Гуси у нее там, ей их жалко оставлять.
– И много гусей?
– Когда как, а обычно около сотни, – равнодушно ответила Катька.
– Ого! А с кормами как? – продолжала проявлять интерес Мариша, ломая между тем голову, как бы ей половчей выяснить адрес Катькиной мамы.
– Так мама моя в деревне живет, – бесхитростно пояснила Катька. – С кормом там проще. Летом птица траву щиплет. А зимой маманя их, конечно, и комбикормом кормит. Не без этого.
– И чего, выгодно птицу держать? – с таким энтузиазмом поинтересовалась Мариша, словно уже сегодня прямо с места в аллюр собиралась мчаться в деревню, чтобы пасти там гусей.
– Если бы не выгодно, не держали бы, – хмыкнула Катька. – А вам-то зачем?
– Бабушка моя родом из деревни, – пустилась в разъяснения Мариша. – Деревня Коротково под Новгородом. Слышала?
– Нет, – покачала головой Катька. – Моя мать под Костромой живет.
– Тяжело добираться? – посочувствовала Мариша.
– Нет, до Костромы ничего, на поезд сел и приехал. А потом автобусом. Редко ходит, но приноровиться можно. А вот от Сусанина, там уже да, плохо. Либо машину ловить, либо пешком.
– А пешком далеко?
– Километров пять будет, – задумчиво ответила Катька. – Наша деревня самая последняя стоит по дороге. Дальше река. Мост через нее сломался, так теперь к нам только в объезд. А в Славине всего семь домов и живут. Да и то летом. Зимой там только моя мама, пара стариков да Сухаревы. Пьяницы, а детей у них целых семь штук. Старшему уже жениться пора, а он даже по складам с трудом читает.
– А как твоей маме Вадька? Понравился, говоришь?
– Ага, – кивнула головой Катя. – Она мне сразу сказала, повезло тебе, Катюха, парень тебе совсем дурак достался, ты его не упускай. Умный на деревенщине вроде тебя ни за что не женится, а этого уговорить можно. И мать его к тебе расположена, что тоже странно. Ну да ладно, с ней мы потом разберемся. А сейчас нам только бы от его женушки избавиться, а так он нам очень подходит.
Мариша с Дуней переглянулись. Катька то ли была полная дура, то ли притворялась, ничего не опасаясь.
– Ну ладно, – не заметив их взглядов, внезапно засобиралась Катька. – Мне еще Наталье Дормидонтовне сообщить нужно, за что Вадьку задержали. Да передачку ему какую-нибудь собрать на завтра. И адвоката, наверное, нужно.
И, помахав девушкам на прощание, она побежала в метро.
– Ты как думаешь, могла она Таньку?.. – задумчиво посмотрев вслед Катьке, спросила у подруги Мариша.
Дуня пожала плечами.
– Сама Катька вряд ли. А вот ее мамашка, которой так хотелось выдать свою Катьку замуж за Вадика, она могла.
– У меня тоже такая мысль мелькнула, когда Катька начала распространяться о матримониальных планах своей матушки, – согласилась Мариша. – Слушай, а что ты там начала про ребенка бубнить, когда я Катьке втирала, что Вадька – самый реальный Танькин наследник?
– Да это я так! – отмахнулась Дуня. – Не думаю, что это имеет отношение к убийству Таньки. Забудь!
– Это ты не горячись! – осадила ее Мариша. – Рассказывай, что ты там надумала про ребенка? Что за мысль?
– Да, в общем-то, ничего особенного, – чуть поколебавшись, все же сказала Дуня. – Говорю же, ерунда. Не могло быть у Таньки никакого ребенка. Я с ней никак не реже раза в месяц виделась. А то и
