все забито. Люди словно с ума посходили. До Нового года еще почти две недели, а они уже кинулись сметать с прилавков разное барахло. Распродажи, мать их за ногу! Знаю я эти распродажи! Завысят цену до небес, а потом по нулику зачеркивают. Мол, вот мы какие добренькие. Берите, люди добрые. Наживайтесь! А на деле обман! Один сплошной обман и надувательство!
Он продолжал возмущаться предновогодней суетой, распродажами, повысившимися ценами на бензин и пошатнувшимися моральными устоями, а подруги тем временем принялись обсуждать, что они скажут Сенечке, когда приедут к нему в гости.
— Если это он убил Ваго, то уж наверняка позаботился о своем алиби, — задумчиво сказала Кира.
— Но зачем ему понадобилось вообще убивать этого Ваго? — недоверчиво посмотрела на нее Леся. — Из ревности?
— Ага! Точно! Из ревности и мести, — кровожадно согласилась Кира. — Может, Ваго раньше с этим Сенечкой роман крутил. А потом через него с Лариской познакомился и к ней чувствами воспылал.
— Ты же говорила, что они с Ваго друг другу не подходили! — воскликнула Леся. — И если он был «голубым», то не стал бы он менять ориентацию ради такой неподходящей ему женщины.
— Тогда, может быть, Ваго у Лариски дома встречался с другой женщиной, которая ему вполне подходила, — выдвинула новое предположение Кира. — И может быть, он был не совсем гей, а вовсе бисексуал. Сенечка Ваго опять же выследил, как тот встречается со своей любовницей, и убил. Обоих!
— А где труп этой другой женщины? — проницательно заинтересовалась Леся. — Куда он делся? Или когда вы с Лариской увезли с собой на такси труп Ваго, то какие-то другие люди в это время вытащили из дома труп его любовницы?
Кира задумалась.
— Очень возможно, — сказала она наконец. — Лариска у себя дома дальше прихожей не заходила, когда вернулась. Раз шампанское с тортом и цветами не видела, вполне могла и лишний труп не заметить.
— А откуда она, кстати сказать, вернулась? — поинтересовалась Леся.
— Вот этого не знаю, — растерянно пожала плечами Кира. — Не говорит.
— Странно, — отметила Леся.
— И не говори, — кивнула Кира. — Ну так вот, что у нас получается? Убийство двух любовников третьим лицом? Из ревности?
Девушки так увлеклись своими догадками, что даже не заметили, что их водитель уже давно закончил убиваться по поводу рождественских скидок и распродаж и теперь чутко ловит каждое слово подруг. И весь его вид выражает крайнюю степень настороженности.
— Девчонки! — наконец не выдержав, обратился он к ним. — А вы чего там про труп какой-то говорили? Куда вы его там увезли?
И, видя, что девушки не торопятся с пояснениями, он быстро добавил:
— Я ведь это к чему говорю! Если вы и сейчас нечто в этом роде затеете, то я, так и знайте, буду решительно против! У меня машина для катания незнакомых жмуриков по городу не предназначена!
— Успокойтесь вы! — брезгливо поморщилась от такой трусости Леся. — Никто вас и не заставляет. Довезете нас до места, и гуд бай! Задерживать вас не станем!
Но, оказавшись на месте, подруги резко передумали отпускать шофера. Переулок, в котором жил Сенечка, заканчивался глухим тупиком. И был этот переулок таким длинным, темным и жутким, что подруги невольно задумались о том, как они будут выбираться отсюда потом.
— В таком месте, не фиг делать, запросто напорешься на какую-нибудь местную шпану, — опасливо пробормотала Кира. — Изнасилуют за милую душу. Или еще чего похуже.
— Мужчина, — просительно обратилась к водителю Леся. — Вы уж нас дождитесь!
— Еще чего! — возмутился тот.
— Мы вам паспорт в залог оставим! — взмолилась Кира.
А Леся жалобно похлопала ресницами, которые позаботилась накрасить французской тушью, благодаря чему они у нее загнулись круто вверх и загустели. А большие блестящие голубые Лесины глаза в рамке густых ресниц всегда производили сильное впечатление на мужские сердца. Не подвели они ее и теперь.
— Ладно уж! — неожиданно отмяк водитель. — Подожду. Что же, я не человек, что ли? Понимаю, нельзя симпатичным девушкам по таким глухим местам ночью одним ходить. Идите, никуда не уеду!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дверь в подъезд Сенечкиного дома не была снабжена даже плохоньким кодовым замком. Впрочем, когда-то его тут, вероятно, все же пытались установить, но теперь на месте замка темнела лишь прямоугольная прорезь. Естественно, в самом подъезде была жуткая грязь и смрад.
— И как тут только люди живут? — ужаснулась Леся.
Лифта в доме не было вообще. Электричество присутствовало в виде единственной тусклой лампочки на все четыре этажа здания. Но еще не известно, нужен тут был свет или лучше уж вообще обходиться без него. Потому что при свете сразу же стали видны целые пласты штукатурки, которые отслоились от стен и припечатались к ступеням.
В лестничных железных перилах были выпилены целые куски. Должно быть, металл какие-то особо предприимчивые бомжи давно сдали в пункт приема вторсырья. И теперь лестница во многих местах представляла собой нечто вроде отвесного горного ущелья.
Сенечка же (чтоб ему пропасть!) жил на последнем этаже. И подруги, для того чтобы добраться к нему, двигались почти впритирку к стене.
