бутылки шампанского.
Брюнет не отреагировал. Несколько секунд Кира еще колебалась. Оттащить, что ли, его к себе? Проспится, глядишь, человеком станет. Но с другой стороны, зачем подбирать то, что другим не гоже? Ведь ясно же, что он тут сидит не просто так. Наверняка эта Лариса его выгнала, несмотря на гостинцы и цветы. И почему выгнала? Наверное, мужик совсем никудышный.
— Странно, — все еще колеблясь, произнесла Кира. — А на вид вполне приличный. Вот ведь сволочи, как ловко маскируются!
Она еще раз потрепала Брюнета за плечо, но он не пожелал отреагировать. Критически оценив его массу, Кира решила, что самой ей его ни за что с места не сдвинуть. Но и оставить беднягу замерзать тут одного на лавочке Кира не могла решиться. Несмотря на то что все мужики сво…. природное человеколюбие сыграло с Кирой в очередной раз злую шутку.
И, развернувшись, девушка, вместо того чтобы идти своей дорогой, со всего размаху впуталась в весьма странную историю.
Единственной Ларисой, которую она знала, была довольно страхолюдная девица лет двадцати пяти, переехавшая в их дом не так давно и жившая этажом ниже Киры. Волосы, по наблюдениям Киры, она не расчесывала никогда. И они вечно свисали у нее на лицо неровными спутанными прядями неопределенного грязно-соломенного цвета. Краситься она тоже не красилась. И, несмотря на стройную и даже худощавую фигуру, носила какие-то бесформенные хламиды либо чудовищно растянутые свитера, которые однозначно были велики ей на несколько размеров.
Судя по пятнам краски, иногда украшавшим ее руки, никогда не знавшие маникюра, Лариса занималась живописью. Итак, Лариса у них в подъезде имелась. Но почему-то Кира очень сомневалась, что Брюнет шел именно к этой особе. Несмотря на то что он назюзюкался до полной отключки, Брюнет выглядел человеком рафинированным и обеспеченным.
Одни его блестящие кожаные ботинки с острыми носами должны были стоить приличное состояние. При желании он мог бы найти себе для любовных утех не девочку, а настоящую конфетку. Нет, ну что могло связывать щегольски одетого Брюнета с грязнулей Ларисой? Зачем она ему вообще сдалась? Зачем он к ней перся с тортом, вином и цветами?
— Но кто его знает, может быть, его, как и всех нас, после сладенького потянуло вдруг на солененькое? — бормотала Кира себе под нос, поднимаясь по лестнице на пятый этаж, потому что лифт уже успел сломаться. — Надо же, такой пьяный, а про Лариску помнит.
Кира еще успела посочувствовать Ларисе, которой придется тащить на себе здоровенного мужика обратно на пятый этаж без лифта, как вдруг дверь нужной ей квартиры распахнулась, и перед Кирой появилась Лариса собственной персоной.
— Ой! — воскликнула она. — Как ты меня напугала!
— М-м-м! — неопределенно отреагировала Кира, которая именно в этот момент от неожиданности прикусила язык, и ее лицо исказилось от боли.
— Что с тобой? — встревожилась Лариса. — Случилось чего-нибудь?
— У меня к тебе дело, — закончив кривиться, сказала наконец Кира. — Там внизу сидит мужик и зовет тебя.
— Зовет меня? — машинально повторила за ней Лариса, и на ее лице мелькнуло недоумение. — А ты уверена, что именно меня?
— В нашем подъезде нет других Ларис, — сказала Кира. — Во всяком случае Ларис в том возрасте, когда они еще могут заинтересовать своей персоной поистине роскошного брюнета.
— Роскошный, говоришь? — повторила Лариса, которая все еще колебалась. — И брюнет? А ты уверена, что он по мою душу?
— Я видела, как он вошел в наш подъезд, — поставила ее в известность Кира. — А теперь он сидит внизу на лавочке и зовет Ларису из нашего подъезда. То есть тебя.
— У нас на лестнице других Ларис нету, — подтвердила девушка и пожала плечами. — Что же! Пошли взглянем, что это за кадр!
И. накинув на себя что-то чудовищно уродливое, темное, но в огромных заплатах из декоративной ткани в разводах синего, серебристого и красного цвета, Лариса захлопнула за собой дверь и поспешила следом за Кирой. Вдвоем они снова очутились во дворе. И подошли к Брюнету. Он продолжал тихо сидеть на том же самом месте, где Кира и оставила его.
— Берем? — предложила Кира соседке. — Потащили его к тебе?
— Не знаю, — с сомнением приглядываясь к Брюнету, отозвалась Лариса. — Как-то он мне не очень.
Да ты что?! — возмутилась Кира. — Нельзя же оставить его тут в таком состоянии одного? Он обязательно замерзнет и погибнет. Смотри, мороз-то какой!
И в доказательство своих слов Кира выдула изо рта облачко пара.
— В самом деле! — признала ее правоту Лариса. — Замерзнет. Некрасиво получится.
— Некрасиво! — передразнила ее Кира. — Да просто ужасно получится! Давай, нечего тут рассуждать! Хватай его под левую руку, а я под правую. Завтра проспится, и тогда разберетесь!
Лариса собиралась что-то возразить. Но Кире уже надоело спорить с этой мямлей. Она прикрикнула на Ларису, и та покорилась более сильной воле. Девушки подхватили и оторвали от скамейки Брюнета, который в этом не оказал им ни малейшей помощи. Он безвольно повис у них на руках, словно огромная мягкая игрушка. И позволял делать с собой что угодно. Кряхтя от напряжения, девушки все же дотащили Брюнета до дома. Но тут Лариса снова начала упираться.
— Слушай, а чего мы его ко мне тащим? — спросила она. — Ты нашла, тебе и приз.
— Чего? — не поняла Кира, о каком призе толкует эта тетеха. — А! — дошло до нее. — Ну уж нет!
И, прислонив Брюнета к стенке, она решительно заявила:
