приветливостью, а вся его фигура была одно сплошное подобострастие.
— Коля, голубчик! — выговаривало ему тем не менее прибывшее существо высоким визгливым голосом, в котором слышались настоящие слезы. — Что за безобразные порядки?! Что за машину вы за мной послали? Это же убожество! Или что вы тут думаете, если мой сын погиб, то меня можно задвинуть в угол? Коля, если эта развалюха, которая прибыла за мной сегодня, это ваших рук дело, то я вам обещаю, вы сегодня же будете уволены!
— Что вы, Марья Ивановна! — оправдывался и в самом деле перепуганный охранник. — Это Никита Львович распорядился выслать за вами его личную машину. Я бы ни в жизнь… Да и он сам просто в шоке из-за случившегося, он никак не хотел вас оскорбить. Будто бы вы не знаете, как мы все вас обожаем.
— Ладно, ладно, — слегка смягчилось существо, оказавшееся маменькой Ваго. — Вижу, что ты тут и в самом деле ни при чем. Что же, веди меня к этому хаму — заместителю моего сына. Буду сама с ним разбираться, что тут происходит.
— А Акоп Суренович?..
— Он в отъезде! — отрезала женщина.
На лице охранника промелькнуло странное выражение, очень похожее на облегчение. Похоже, некий Акоп Суренович внушал ему куда больший страх, чем маменька Ваго. Через несколько секунд оба участника этой сценки исчезли за тяжелыми дверями. Маменька так шустро семенила своими паучьими лапками, что охранник Коля едва поспевал за ней.
— Она не похожа на армянку! — пораженно выдохнула Леся.
— Откуда ты знаешь? Ты ее лица и не видела! — воскликнула Кира.
— Да будь она хоть в парандже! Я имею в виду, что никогда еще не видела армянку в возрасте, которая бы напялила на себя такие вульгарные чулки и коротенькую юбчонку, — заявила Леся. — Обычно армянки, даже если они эстрадные дивы и скачут по сцене, все равно стараются соблюдать хотя бы какое-то подобие приличий в костюмах. Достоинство, это у них в крови, понимаешь?
— Может быть, она и не армянка вовсе, — ответила Кира. — Лица-то мы не разглядели. Да и имя вполне русское. И в любом случае нам сейчас не до нее. Охранник ушел! И спорю, что она его от себя еще долго не отпустит. Так что путь открыт! Побежали!
И подруги вихрем пронеслись по нескольким массивным, облицованным гранитными плитками ступеням и, толкнув тяжелую дверь, оказались в просторном холле. Стены тут были выкрашены светлой краской. Над стойкой вилась золотая надпись «Гормет». Как ее следовало расшифровывать, подруги пока не знали, но уже знали, что так называется фирма, которой последние годы руководил Ваго.
Народу в большом широком холле было немного. Лишь возле стойки собралась стайка молоденьких девушек, что-то оживленно обсуждавших между собой. Кира толкнула подругу в бок и сама осторожно приблизилась со спины к девицам. Однако она могла бы и не соблюдать никакой осторожности. Девушки были так поглощены своим разговором, что упади позади них белый слон со всей падишахской свитой и магараджами со всех провинций, они бы и тогда, думается, не дрогнули.
— Нет, вы это видели? — восторженно пищали девицы. — Марьянна совсем из ума выжила. Колготки и юбчонка до пупка. Это что-то неслыханное. А ведь ей уже на седьмой десяток пошло.
— Это еще полбеды, она и всегда так ходит. Но сегодня-то! Напялила на себя черную вуаль, словно бы в самом деле скорбит по сыну.
— А на самом деле всем давно известно, что они ненавидели друг друга лютой ненавистью.
— Еще бы, прекрасная Лилия умудрилась занять сердце Ваго и отлучить его от материнской груди. Марьянна чуть не скончалась от злости, когда Ваго завел этот роман.
— Фу-у! — скорчила выразительную гримаску другая девушка. — Эта Марья Ивановна жутко противная. Я даже не удивилась, когда отец Ваго ее бросил ради молоденькой. Другого бы осудила, но не его.
— Как же! — хмыкнула еще одна девушка. — Акопа Суреныча осудишь, как же! Живо зубов недосчитаешься. Марья Ивановна с ним такого в жизни хлебнула!
— Ну и что! — вмешалась еще одна девушка. — Может быть, он и колотил ее иногда. Зато денег никогда на нее не жалел. И после того, как он к молоденькой ушел, она не бедствует! Это всем известно.
— Верно! — подхватила первая девушка. — Да и никакая она не Марья Ивановна. Марьянна и есть! Правильно ее прозвали. Дура дурой, а корчит из себя!
— Ну, во всяком случае они с Лилей друг дружку стоят! — заверила ее первая девушка. — Помните, как они прямо тут в холле друг другу в волосы вцепились? Визгу было! А как ругались, ужас! Не удивлюсь, если окажется, что это кто-то из них прикончил бедняжку Ваго просто для того, чтобы не делить его с соперницей!
Данная версия вызвала у Леси с Кирой прилив любопытства, и они придвинулись совсем вплотную к сплетницам. Но те, войдя в раж, уже не обращали внимания ни на кого вокруг. Как быстро поняли из их слов подруги, милиция уже успела побывать в офисе Ваго вчера и сегодня рано утром.
И за это время они сумели допросить всех, кто имел с Ваго хоть какой-то внеслужебный контакт. И довести всех сотрудниц до полуобморочного состояния и полной невозможности вернуться к своим прямым служебным обязанностям. Вот и теперь они возбужденно обсуждали тему убийства начальника.
— И вовсе это сделали не Лилия и не Марья Ивановна! — авторитетно заявила одна из девушек. — Зачем им было убивать Ваго? Они же с него деньги имели! Нет, думаю, тут дело куда глубже, весь вопрос в служебных разногласиях.
— Ты что-то знаешь? — набросились на нее товарки.
— Да, — важно кивнула девушка. — Я и ментам уже рассказала об этом. Так что мне бояться нечего. Я им все рассказала!
— О чем? — дружно взвыла от любопытства вся стайка.
— Вы же меня знаете, — кинула на подруг победоносный взгляд проницательная девушка, — у меня дело превыше всего. И я всегда задерживаюсь на работе дольше всех. Вы все разбегаетесь, а я все сижу и
