набита. И наркоманы все словно сговорились — привозят одного за другим. Все обкололись какой-то дрянью. Двое совсем плохи, боюсь, до утра не дотянут. А жаль, совсем еще дети, лет по четырнадцать.
Но вы, Сергей Николаевич, не бойтесь. Мы к вам поместили лишь тех, кто точно выкарабкается.
— Да я даже рад, — совершенно искренне сказал мужчина. — Одному мне как-то неуютно. А так все- таки компания.
— Вот и славно, — обрадовалась медсестра. — Тут с одним из мальчиков до утра побудет его мать. Так что, если вам что-то понадобится, вы не стесняйтесь, обращайтесь к ней. А вообще вас до утра больше никто не побеспокоит. Все лекарства вы уже получили, а состояние у вас стабильное. Утром мы найдем место, чтобы перевести этих мальчиков, а пока уж не обессудьте.
Инна видела, что соседство ребят действительно успокоило Сергея Николаевича, и распрощалась с ним. Оставила она его с легким сердцем. Ночью Сергей Николаевич был в относительной безопасности.
Вряд ли убийца решился бы сунуться в палату, где было столько народу. Выходя, Инна мимоходом кинула взгляд на парнишек, которых привезли на каталке. Вопреки уверениям медсестры, выглядели они плохо. Инна не очень разбиралась в медицине, но, по ее представлениям, у нормального человека такого зеленого цвета лица быть не могло. Вдобавок уже у самого выхода лежал совсем юный мальчик. Увидев его, Инна вскрикнула. Тут же дверь распахнулась, и на пороге появилась бледная женщина с растрепанными волосами и заплаканными глазами.
— Вера Филипповна, — прошептала Инна. — Это что, Толик?
Иннина соседка утерла глаза и кивнула.
— Ума-то совсем нет, — сказала она. — Нашел какую-то дрянь во дворе. Ну, и попробовал нюхнуть с друзьями. Доктор говорит, что если бы они это проглотили или ввели себе в кровь, то были бы уже мертвы. Какой-то новый наркотик и слишком большая доза. А так надежда еще есть. Может быть, и выкарабкается. К утру будет ясно.
— А друзья? — спросила Инна.
— Вон двое лежат, — кивнула Вера Филипповна. — Витька из шестой квартиры и Алеша. Он с моим в одном классе учится. Не представляю, как я его матери в глаза посмотрю. Она вот-вот сюда приедет.
— Значит, все случилось недавно?
— Конечно, и двух часов еще не прошло, — посмотрев на часы, сказала Вера Филипповна. — Хотя, кажется, что уже вечность минула. Еще счастье, что они эту дрянь в дом притащили и уже тут опробовали. Я услышала, что в комнате сначала подозрительно тихо стало, а потом какие-то хрипы нехорошие послышались. Мы с отцом дверь сломали, а эти три красавца уже все синие лежат. Слава богу, «Скорая» приехала очень быстро. Врач им сразу же что-то вколол. А теперь еще и кровь им почистили. Не знаю, в коридорах шепчутся, что сегодня прямо наплыв какой-то таких же больных. Больница прямо ломится, не успевают помощь оказывать. У всех одни и те же симптомы наркотического отравления. Врачи говорят, не иначе как наркодельцы выбросили на рынок новый непроверенный наркотик, а родители шепчутся, мол, диверсия со стороны Чечни или даже из Америки. Кто их знает, они там в большие игры играют, а нам и нашим детям отдуваться приходится.
— Значит, вы тут всю ночь пробыть собираетесь? — спросила Инна.
— Да, — кивнула женщина.
— Тогда у меня к вам маленькая просьба есть. Тут в палате лежит человек, его уже трижды за минувшие сутки пытались убить. Не исключено, что и сегодня ночью попытаются, тем более что в больнице такой аврал. Так вы уж проследите, чтобы к нему ни одна живая душа не приближалась. Учтите, убийцы любят в медицинских работников переодеваться. Белый халат, шприц в руки, а потом извольте — труп.
— Ой, не надо! — испугалась Вера Филипповна. — Конечно, я посмотрю. Мне не трудно. Тем более и мать Алеши сейчас тут будет. Так мы уж вдвоем проследим. Никого не пустим.
Пробираясь к выходу из больницы, Инна обратила внимание на особое оживление. Кареты «Скорой помощи» подкатывали одна за одной, и из каждой выкатывали или выносили бесчувственное тело, а то и несколько. В основном это были ребята в возрасте от двенадцати до двадцати лет.
— Что творится! — шептала пожилая санитарка, тащившая на себе одного из бедолаг. — И зачем ты, придурок, обожрался этой дряни? Как тебя теперь откачивать, если доктора даже не знают, что ты за яд такой принял? Помрешь ведь ни за грош!
— Извините, — остановила Инна пожилого санитара, — у меня где-то здесь брат. На улице нашел…
— Да, да, — нетерпеливо оборвал ее санитар. — У всех одна история. Можете не пересказывать. Все говорят, что нашли на улице. А чего врать, если и так ясно, что знакомый барыга предложил попробовать.
Или купили по грошовой цене у метро. Не знаю, куда только смотрит милиция. Идите, девушка, дойдет очередь и до вашего брата.
Только выйдя из больницы и подойдя к метро, Инна вспомнила о письме, которое ей передал Сергей Николаевич. Проведя с самой собой короткую битву, в которой победу одержала худшая половина, девушка решила вскрыть конверт.
«А как ты потом будешь его запечатывать? — внезапно прозвучал у нее в голове ехидный голосок. — Новый конверт купишь?»
Инна поспешно сунула жгущее ей руку письмо поглубже в карман, чтобы оно ее не искушало, и поехала домой. Там она торопливо поставила на огонь чайник и на его пару вскрыла письмо и принялась читать. С первых же строк стало ясно, что содержание письма ничего особенно собой не представляет.
Вероника рассказывала своей дорогой мамочке, что у нее все в полном порядке, что они с мужем сейчас отдыхают на Канарах, что тут тоска страшная, заняться совершенно нечем, муж все время сидит в номере, так как обгорел и у него желудочные колики.
В это время у входной двери Юлиной квартиры послышался шум. Оторвавшись от описания шведского стола и пальм, Инна выглянула в коридор.
— Иди сюда скорей! — позвала она подругу.
