И чтобы хоть немного нагнать время, Кира позволила себе то, чего не позволяла никогда прежде. Увидев пустой перекресток и полное отсутствие пешеходов и других машин вокруг себя, она пролетела на красный сигнал светофора. И тут же ей в спину понеслась заливистая трель милицейского свистка.
— Вот черт! — не сдержалась Кира. — И где он там умудрился спрятаться? Ровное ведь место!
— Не с нашим везением правила нарушать! — тоже разозлилась Леся.
Однако сделанного не воротишь. Пришлось Кире извлекать свои права и документы на машину из бардачка. И предъявлять их появившемуся возле машины старшине постовой службы. На первый взгляд это был мужчина хоть куда, в самом расцвете сил. Мундир на его широком пузе того и гляди обещал лопнуть при малейшем неосторожном движении.
Взяв Кирины документы, он принялся придирчиво их изучать, с каким-то обидным недоверием качая головой.
— Что же вы так, — укоризненно произнес наконец он и, пронзив Киру взглядом, добавил уже более сердито:
— Нарушаете.
— Я не заметила, — плаксивым голосом сообщила ему Кира. — Честное слово, первый раз.
— Все так говорят, — наставительно произнес старшина. — А потом аварии на дорогах.
— Я больше никогда не буду нарушать! — поклялась Кира. — И в аварии тоже попадать не буду.
Старшина попытался прочитать по ее лицу, правду ли она говорит. Но так как лица под платком он до сих пор не увидел, то вежливо попросил:
— Девушка, вы можете снять платок с головы?
— Зачем? — спросила Кира.
— Мне нужно взглянуть на вас без платка, — терпеливо пояснил ей старшина.
— Вам не понравится, — честно предупредила его Кира.
— Слушайте, снимайте эту мотню, гражданка! — начал злиться старшина. — Вы и святого из себя выведете!
Злить его Кире ни в коем случае не хотелось, поэтому она поспешно скинула с головы шаль и подняла лицо к старшине. Увидев какую-то красную лепешку вместо ожидаемого симпатичного личика с зелеными глазами, тонким носом и украшенными веснушками щеками, старшина испуганно отшатнулся от машины.
— Что это с вами? — выдавил он наконец.
Кира открыла рот, чтобы сказать чистую правду, дескать, пострадала ради пущей красоты, но тут в разговор неожиданно вмешалась Леся.
— Воспаление у нее! — сказала она. — Кожное.
Врач сказал, что страшно заразная штука. Откуда-то из тропиков к нам попала, и вот Кира уже заразилась.
— Так она у вас заразная? — прошептал старшина, бледнея на глазах. — А что же она, если заразная, по городу раскатывает?
— Так мы в больницу едем, — охотно пояснила Леся.
— Своим ходом? — поразился старшина.
— Так в машину «Скорой помощи» нас поместить отказались, — соврала Леся и вдохновенно добавила:
— Сказали, потом никакая санобработка очистить машину от тропической инфекции не сможет.
— Вот ваши документы! — быстро произнес старшина, сунув обратно права и документы на машину. — Езжайте с богом!
И, даже не отдав им честь, он помчался к своей машине, где, как увидели подруги, извлек из багажника водочную бутылку и принялся из нее щедро поливать свои руки, которыми касался документов. Чертыхаясь, он от волнения совершенно не смотрел по сторонам, проливая большую часть дезинфицирующего средства на мостовую и явно не интересуясь ничем вокруг, кроме своего драгоценного здоровья.
— Напугала хорошего человека до полусмерти, — укорила подругу Кира.
— Зато тебя от неприятностей спасла, — возразила, улыбаясь, Леся.
И подруги, в глубине души страшно радуясь, что так ловко провели старшину, спокойно продолжили свой путь. К Иванову они все же опоздали. Хотя жил он в центре города, возле метро «Технологический институт», в отдельной двухкомнатной квартире, когда-то переделанной из трех комнат бывшей коммуналки.
Из одной комнаты, которую по проекту разделили, сделали кухню и санузел, а две другие остались жилыми — с высокими лепными потолками, на взгляд подруг, единственное, что могло примирить с жизнью в пыльном и душком центре.
Входную дверь прорубили прямо в стене, снабдив ее номером с литерой 'А'. Таким образом рядом находилась квартира 9 и квартира 9А. Открыв подругам дверь, Иванов пропустил их в квартиру. Но, увидев лицо Киры, когда она, снимая в прихожей уличную обувь, неосторожно уронила шаль, громко ахнул:
— Господи! Вот так ожог! А как глаза? Глаза-то целы? Не пострадали?
— Нет, — изумленно ответила ему Кира. — Глаза, нос и рот не пострадали. Их даже замазать пришлось, чтобы на общем фоне не выделялись!
— Это хорошо! — закивал головой Иванов. — Но такой ожог, вам все равно надо показаться врачу. Вы
