— Это и я сам хотел бы знать, — кивнул Слава. — Моя версия такова. Третий похититель отделился от своих подельников. Может быть, сделано это было с целью конспирации. Ведь в розыск было объявлено трое мужчин и девушка. А может быть, третий парень попростукинул двух подельников. И испарился вместе со своей жертвой.
— Да, — протянул Сухоруков. — Мысль свежая.
А ты не посмотрел, отпечатки числятся у нас в картотеке?
— Не знаю, — пожал плечами Славка. — Точней эксперты скажут сегодня под вечер.
— Где это вообще произошло? Где нашли угнанную машину?
— Неподалеку от железнодорожной станции Громове. В лесу. Там развернуто строительство особняков для наших обеспеченных сограждан. Участки по двадцать соток, все удобства. Собственная котельная и все такое прочее. Вот строители и нашли машину.
— Ты опросил местное население? Может быть, кто-нибудь видел парня и девушку в белом подвенечном платье?
— Собственно говоря, местного населения там еще фактически нет. Дома только строятся. Но строители клянутся, что невесты они не видели.
— Нельзя делать ставку на белое платье. Похититель мог заставить свою жертву переодеться, — сказал Сухоруков.
— Я тоже это предположил. Поэтому попросил строителей попытаться вспомнить вообще всех незнакомых девушек и молодых людей, которых они могли видеть возле своего места работы дня два назад.
Даже показал им фотографию пропавшей невесты.
— И что они?
— Безрезультатно, — вздохнул Слава. — Вроде бы один из строителей видел незнакомую парочку, которая, в общем-то, подходит под описание. Но девушка шла сама по себе. И выглядела вполне довольной жизнью. И к тому же видел он их издалека, так что не ручается, что это была именно та самая девушка.
— А что с машиной? — спросил Сухоруков. — Крови в ней нет?
— Крови нет, — ответил Слава. — Документов и оружия в машине тоже не оказалось. Наркотиков и взрывчатки тоже. Просто угнанная машина.
— Хоть отпечатки есть, — вздохнул Сухоруков. — Надеюсь, нам удастся идентифицировать их личности по картотеке.
— Надеюсь, что хотя бы один из их обладателей засветился у нас, — ответил Славка.
— А пока нужно кровь из носу искать девчонку, — сказал Сухоруков. — Кстати, мне звонил ее муж.
— Да?
— Представляешь, оказывается, на другой день после похищения этого олуха шантажировали. А он, ни слова не сказав нам, сам понес деньги похитителям. По дороге его ограбили. Жены не вернули. И теперь этот тип желает знать, как ему быть дальше.
— Если своей головы нет, чужую ведь не поставишь, — со вздохом резюмировал Слава.
— Я ему сказал примерно в том же духе, — кивнул Сухоруков. — Вот что, сейчас для нас главное — вычислить, кто мог быть заказчиком похищения. Потому что сумма, которую попросили вымогатели, по словам мужа похищенной, просто для него смешная.
Он мог бы заплатить раз в десять больше.
— Значит, требование выкупа — это только для отвода глаз? — насторожился Слава.
— Не знаю, — покачал головой Сухоруков. — Иди и займись установлением личностей похитителей.
Для выкупа ее похитили или для чего другого, невесту искать все равно надо. А я пока попытаюсь еще раз дозвониться до родителей похищенной. И поговорить с ними. Не верю я, чтобы родители ничего не знали о планах своей дочери.
Эта счастливая мысль пришла в голову не одному только Сухорукову. Мы с подругами тоже решили, что нам стоит поговорить с родителями Оли. Тем более что жила девушка до своей свадьбы с ними.
И волей-неволей они должны были знать о ней хоть что-нибудь.
Оля жила в каменном доме сталинской постройки.
На четвертом, последнем этаже. Лифта в доме не было. И если бы не это неудобство, то жилище Олиных родителей можно было бы назвать комфортным.
Потолки тут имели вполне приличную высоту в три метра. Габариты жилых помещений тоже приятно радовали глаз.
Сами Олины родители оказались еще вполне крепкими пенсионерами, которые только что вернулись со своего дачного участка и активно разбирали привезенные с собой кабачки и помидоры.
— Наша дочь? — растерянно переспросила Наталья Тимофеевна, Олина мать. — Вышла замуж?! И ее похитили?
— Что вы такое тут нам плетете? — со свирепостью дикого кабана набросился на нас Олин отец.
— Все чистая правда, — заверила его Мариша, которую не устрашил натиск папаши.
Да и чего бояться-то? В самой Марише было по меньше мере два таких типа. Видя, что пугаться его не собираются, Ольгин папаша утих и задумался, усевшись на картонный ящик с банками огурцов. Думал он
