– Я знаю. У тебя нет друзей, близких, даже нет просто товарищей. Ты посещаешь мессы, но не ходишь на исповедь. Ты полностью обособлена и, насколько это возможно, стараешься не участвовать в жизни нашего поселения. Ты вообще не хочешь соприкасаться с человеческим бытием. Из этого следует, что ты живешь в полной изоляции.
Новинха не была готова к такому повороту разговора. Он задел глубинные струны ее души, всколыхнул боль всей ее жизни. Она не знала, как побороть нахлынувшее.
– В том, что я делаю, нет моей вины.
– Я знаю это. Я знаю, когда это началось, и знаю, чья вина, что это продолжается по сей день.
– Моя?
– Моя. Любого из нас. Но моя в большей степени, потому что я знал, что произошло и ничего не предпринял. До сегодняшнего дня.
– А сегодня вы решили разом избавить меня от того, что мучило всю жизнь. Спасибо, что пожалели!
Он опять вежливо кивнул, как будто не заметил или не понял иронии слов.
– С одной стороны, Новинха, не имеет значения, чья вина. Потому что город Милагр – это сообщество, обидели тебя или нет, нужно поступать по-человечески, постараться сделать счастливыми своих ближних, окружающих тебя людей.
– Значит, так поступают все, все, кроме меня – меня и свиноподобных.
– Зенобиолог очень важен для колонии, особенно для такой, как наша, огороженной оградой, с ограниченным пространством для роста растений. Наши зенобиологи должны найти пути увеличения количества протеина и углеводорода с гектара. Необходимо генетическое изменение земных видов зерна и картофеля, чтобы…
– …Чтобы обеспечить максимально возможное разнообразие питания, насколько это позволяют условия Луситании. Неужели вы думаете, что я рассчитываю сдать экзамены, не зная целей моей будущей работы?
– Цель твоей работы, – посвятить себя улучшению жизни людей, которых ты ненавидишь.
Только теперь Новинха почувствовала ловушку, умело поставленную для нее. Но слишком поздно, дверца захлопнулась.
– Вы думаете, что зенобиолог не справится со своей работой до тех пор, пока не полюбит людей, пользующихся вещами, которые произведены им?
– Мне все равно, любишь ты нас или нет. Все, что я хочу выяснить это, чего ты добиваешься, что ты действительно хочешь. И почему ты так горячо настаиваешь на своем.
– Житейская психология. Мои родители отдали жизнь этой работе, и я пытаюсь встать на их место.
– Возможно, – произнес Пайпо. – А может быть и нет. Что я хочу узнать, Новинха, что я должен узнать до того, как разрешу сдавать тебе экзамены, это какому сообществу ты принадлежишь.
– Вы же сами сказали. Ни к какому.
– Это невозможно. Каждый человек определяется тем обществом, к которому он принадлежит. Я здесь, здесь и здесь, но определенно не там, там, и там. Все твои определения – отрицательны. Я могу составить бесконечный список того, что ты отвергаешь. Но человек, по-настоящему уверенный, что не принадлежит ни к одному сообществу, в конце концов оканчивает жизнь самоубийством, или убивает плоть, затем индивидуальность и сходит с ума.
– Это про меня, сумасшедшая до корней.
– Не сумасшедшая. Цель, лишенная смысла, это страшно. Если ты будешь сдавать экзамены, ты, конечно, сдашь их. Но прежде чем дать разрешение на сдачу, я должен знать: кем ты станешь? Во что ты веришь? Частью чего ты являешься? Что тебя заботит? Что ты любишь?
– Никого и ничто в этом мире.
– Я не верю в это.
– Я не знала ни одного доброго человека, кроме родителей, но они умерли. А кроме них никто ничего не понимает.
– А ты?
– Я – часть чего-нибудь, правда? Но никто не может понять меня, даже вы, кажется, такой мудрый и сострадающий, вы только заставляете меня страдать, так как обладаете властью и можете запретить мне заниматься тем, чем я хочу.
– А ты хочешь заниматься зенобиологией.
– Да, зенобиологией, по крайней мере, частично ей.
– А что в результате?
– Кто вы такой? Чем вы занимаетесь? Вы все делаете неправильно и глупо.
– Зенобиолог и зенолог.
– Они допустили глупую ошибку, создав новую науку по изучению свиноподобных. Они были ветвью старых, утомленных антропологов, которые надели новую шляпу и окрестили себя зенологами. Но вам никогда не понять свиноподобных, изо дня в день наблюдая манеры их поведения. Они – продукт другой эволюционной ветви. Вы должны понять их гены, что происходит внутри их оболочки. И оболочек других животных тоже, потому что они не могут сами себя изучать. Никто не выживет в изоляции…
«Не читай мне нотаций, – подумал Пайпо. – Скажи мне, что ты чувствуешь?» И, чтобы спровоцировать ее, он прошептал: «Кроме тебя».
Это сработало. Пренебрежительное равнодушие сменилось готовностью к обороне.
– Вы никогда не сможете понять их! А я смогу!
– Почему ты беспокоишься о свиноподобных? Кто они тебе?
– Вы никогда не поймете. Вы хороший католик. – Последнее слово она произнесла с презрением. – Это книга из сплошных индексов.
Лицо Пайпо осветилось догадкой. «Королева Пчел и Гегемон».
– Он жил три тысячи лет назад, кто бы он ни был, одиночка, называвший себя «Говорящий от имени Мертвых», но он понял баггеров. Их стерли с лица земли, единственную известную нам чуждую разновидность, убили всех, но он их понял!
– И ты хочешь написать о свиноподобных тем же способом, каким настоящий Говорящий писал о баггерах?
– Вы говорите в такой форме. Вы специально упрощаете фразы, как в школьных учебниках. Вы не знаете, приятно ли было писать «Королеву Пчел и Гегемона». Каким мучением было для него – внедрить себя в чужой мозг и вернуться с чувством любви к великому творению, уничтоженному нами. Он жил в то же время, в которое жил наихудший из человечества, Эндер Ксеноцида, уничтоживший баггеров, – и он совершил лучшее, чтобы уничтожить сделанное Эндером; Говорящий от имени Мертвых пытался пробудить мертвых…
– Но не смог.
– Нет, смог! Он заставил их жить снова – вы бы знали об этом, если бы прочитали книгу! Я не знаю деяний Христа, но слушая проповеди епископа Перегрино, я не верю, что их священные мантии способны превратить просвиру в плоть или простить хоть толику вины. А Говорящий от имени Мертвых вернул королеву ульев к жизни.
– Так где же она?
– Везде. Во мне.
Он кивнул.
– А кто еще есть в тебе? Говорящий от имени Мертвых. Ты хочешь быть похожей на него.
– Это единственно правдивая история, которую я когда-либо слышала, сказала она. – Только это волнует меня. Вы ведь хотели услышать именно это? Что я – еретик? И делом всей моей жизни будет создание другой книги с неприкрашенной истиной, которую добропорядочным католикам запретят читать?
– Все, что я хотел бы услышать, – мягко включился Пайпо, – это имя того, что тобой не является. Какая ты Королева Пчел? Что тебе близко из Говорящего от имени Мертвых? Это очень маленькое сообщество, маленькое по числу членов, но очень сильное и богатое по духу. Ты не хочешь быть членом
