принять участие в торжественной церемонии разрезания и поедания праздничного торта. Ромара решила, что радушная хозяйка и ее муж обязательно должны принять в ней участие. Невестка Косвеллов тоже была здесь, она сидела возле стола и качала на руках маленького Александра.
Ромара еще раз взглянула на стол, убедилась, что свечи горят ровно, а потом распахнула дверь кухни.
— Входите, — позвала она. Кэрил переглянулась со сквайром, и он что-то шепнул ей на ухо. Эти двое вели себя, как настоящие влюбленные. Сердце Ромары сжалось, она почувствовала укол зависти, словно кинжалом пронзивший ее сердце. Как ей хотелось, чтобы и с ней рядом сейчас был единственный любимый мужчина и смотрел на нее таким же восхищенным взглядом! По какой смысл мечтать о невозможном?!
Кэрил с немного виноватым видом отпрянула от сквайра и направилась к сестре.
— А теперь наш сюрприз! — улыбнулась Ромара и первой вошла в кухню, следом за ней Кэрил, потом сквайр.
Торт, как и полагается, был огромным, ведь миссис Косвелл все мерила по своим понятиям и размерам. На его приготовление ушло огромное количество изюма, смородины, вишни и грецких орехов. Сверху все было покрыто дюймовым слоем марципана, а потом еще белой и розовой глазурью. Сие произведение кулинарного искусства смотрелось весьма внушительно, а девятнадцать зажженных свечей усиливали великолепное впечатление. Кэрил восхищенно вскрикнула и захлопала в ладоши, как дитя.
— Потрясающе! Это самый грандиозный и роскошный торт в моей жизни! — восторгу ее не было предела. — Вот спасибо! Спасибо вам, дорогая миссис Косвелл!
— Рада, что смогла угодить вам, мацам, — удовлетворенно проговорила миссис Косвелл, которая никогда не забывала о том, что Кэрил — замужняя дама, и потому именовала ее не иначе как «мадам». Ромару она считала незамужней и держала себя с ней просто.
— Ну-ка, Джейк, — обернулась миссис Косвелл к своему мужу, — ты не видел миссис Хаммонд со вчерашнего дня, так что давай, поздравляй ее.
— С днем рождения, мадам, — смущенно пробормотал тот.
— Спасибо! Спасибо вам за все! — растроганно отвечала Кэрил. — Теперь его надо разрезать.
— Наверное, он немного плотно-ватый, — сказала миссис Косвелл и потянулась за большим ножом, — вам придется подсобить ей, сквайр. А то мадам сама и не справится, у нее не хватит сил. Это самый большой торт из всех, что я когда-либо делала.
— Значит, нам всем придется нелегко после этого праздника, — с улыбкой заметил сквайр. — Помню я с трудом пришел в себя после ваших рождественских пирогов!
— Да будет вам болтать-то, — добродушно махнула рукой миссис Косвелл. — Уж кто-кто, а вы всегда были отменным едоком. Мне ли не знать! А какой шум. бывало, вы поднимали, когда хотели есть! Почище, чем маленький мастер Александр.
Все засмеялись, а Кэрил обратилась к кормилице:
— В самом деле, поднесите Александра сюда, поближе, чтобы он видел эти чудесные свечи.
Нянюшка подошла ближе к столу, поддерживая Александра. Он радостно улыбался, гулил и размахивал ручками.
— Похоже, он пытается дотянуться до них! Смотри, Ромара, ему так нравятся эти огоньки! — Кэрил вся светилась от обожания и гордости за смышленого сына.
— Когда же ты разрежешь торт, Дорогая? Мы все уже заждались! — с мягкой улыбкой напомнила Ромара.
— Ой, извините, сейчас.
Кэрил взяла в руки нож и воткнула его в розовую глазурь. Когда лезвие дошло до более плотного слоя, она посмотрела на сквайра, словно призывая его на помощь. Его сильная уверенная рука легла на ее маленькую ручку, а в глазах мелькнуло весьма многозначительное выражение. Их совместные усилия оказались весьма успешными.
— Не забудьте загадать желание! — воскликнула Ромара. — В следующем году оно обязательно сбудется.
Она не сомневалась, что Кэрил и сквайр подумали сейчас об одном и том же.
Через открытую дверь кухни послышался неожиданно громкий шум и раздались тяжелые шаги. Ромара повернулась и увидела на пороге огромного человека с багровым лицом, закутанного в дорожный плащ. Ее словно парализовало. Она не могла ни двинуться с места, ни выговорить хоть слово.
Кэрил и сквайр были увлечены разрезанием торта и ничего не замечали вокруг. Потом они вместе вытащили нож, и Кэрил наконец подняла глаза. Она вся задрожала.
— Харвей! — выдохнула Кэрил.
— Ну да, Харвей, — усмехнулся он. — Похоже, ты не ожидала меня здесь увидеть. Но ты ведь не настолько глупа, я надеюсь, чтобы думать, будто сможешь всю жизнь бегать от меня.
Кэрил ничего не ответила. Голос не слушался ее, в горле словно застрял комок. Она просто онемела и только смотрела широко открытыми глазами на мужа. Нож выскользнул из ее руки и с грохотом упал на стол.
— Прелестный семейный праздник! — глумился сэр Харвей. — Ба-а, я смотрю, и сын мой тоже участвует в торжестве.
Он задержал взгляд на малыше, который все еще рассматривал яркие огоньки. Кэрил бросилась к Александру.
— Ты не заберешь его у меня! — яростно выкрикнула она. — Я не отдам его! У тебя ничего не получится!
— Я даже не собираюсь обращать внимание на эти идиотские заявления, — жестко заявил сэр Харвей. — Или ты вместе с ребенком едешь со мной, или же я заберу его одного.
— Нет, нет! — заплакана Кэрил, и снова в ее голосе зазвучали нотки ужаса, которые Ромара уже слышала однажды в доме на Керзон-стрит.
Мистер Бакстон обошел вокруг стола.
— Послушайте, сэр, — обратился он к Уичболду, — мне хотелось бы кое-что с вами обсудить.
— А вы кто такой, черт вас побери? — сэр Харвей пренебрежительно прищурился.
— Друг вашей жены, — спокойно ответил сквайр. — Мне кажется, лучше нам с вами пройти в другую комнату. Там мы сможем спокойно обо всем поговорить.
— А мне не о чем с вами разговаривать, любезнейший, — отрезал сэр Харвей. — Бы тут назвались другом моей жены. Но я полагаю, что на самом деле вы ее любовник!
— Ничего подобного, — возмущенно возразил мистер Бакстон, — и вы не имеете права возводить против нее подобные лживые обвинения и пачкать ее доброе имя. Сэр Харвей гнусно захохотал.
— Н-да, хорошая репутация моей жены — это особый вопрос. О ней можно и поспорить! Впрочем, если хотите, можете оставить ее себе. Меня интересует только мой ребенок.
— Не трогай его! Ты не можешь забрать его у меня, — закричала в отчаянии Кэрил, по ее щекам градом катились слезы, — он мой и только мой! Ты же никогда не хотел его! Я не отдам тебе сына!
Ромара приблизилась к сэру Харвею.
— Прошу вас, не надо так жестоко обращаться с Кэрил, не огорчайте ее, — тихо проговорила она. — Она так болела, когда я увезла ее из Лондона. Бедняжка была очень слаба. Она может просто не вынести новых потрясений.
— Опять ты встреваешь! — злобно нахмурился сэр Харвей. — Похоже, тебе мало досталось и не терпится еще хорошенько получить! Да я прибью тебя! И можешь быть уверена, сделаю это с удовольствием и без колебаний.
Выражение его лица было столь свирепым, что Ромара в ужасе отступила и схватилась руками за стул, чтобы не упасть. Синяки и ссадины на ее лице прошли, но память о побоях и страх остались.
Харвей Уичболд снова разразился премерзким хохотом.
— А ты давай, решай скорее, — грубо обратился он к Кэрил, — едешь с ребенком или я забираю его одного?
— Вы не сделаете ни того ни другого, — спокойно сказал мистер Бакстон. — Конечно, у вас есть определенные права. Но нам надо обсудить все проблемы наедине и без лишних эмоций.
Он подошел ближе и встал перед Кэрил, словно ограждая и защищая ее.
