пока вы не успели настроить ее против меня!
Рене не сомневалась, что возбудила его аппетит и разожгла любопытство. В этот момент в комнату вошла Корнелия — голова гордо поднята, длинные серьги колышутся над обнаженными плечами, — и герцог с радостным восклицанием устремился к ней. Он поднес ее руку к губам и сказал:
— Я очень голоден. Уверен, что и вы тоже. Поедем?
— Где мы будем ужинать? — поинтересовалась Корнелия. — У «Максима»?
— Мы заедем туда потом, если хотите, но сначала найдем что-нибудь поспокойнее, где можно разговаривать.
Рене подняла брови, услышав эти слова, а Корнелия почувствовала внезапный прилив радости. Он хочет поговорить с ней! Это ведь намного важнее, чем если бы он хотел просто пофлиртовать с ней.
— Чудесно! — воскликнула она, и ее глаза и голос были полны нескрываемой радости.
Глава 11
Я подумал, сегодня мы можем поужинать в «Ля Рю», — сказал он, когда они отъезжали от дома Рене в закрытой карете.
— Это будет — как это по-английски? — очень весело, — отозвалась Корнелия с акцентом, который даже на ее слух звучал весьма неплохо.
— Быть с вами — это больше, чем весело, — сказал герцог.
— Почему?
Этот вопрос, который, по замыслу Корнелии, должен был смутить герцога, вызвал у него улыбку.
— Разве вы не знаете, насколько вы привлекательны? — спросил он. — Но помимо красоты в вас есть нечто гораздо большее.
— Что же это? — спросила Корнелия.
Герцог немного наклонился вперед, и теперь она хорошо видела его лицо в свете уличных фонарей.
— Может быть, я когда-нибудь скажу вам, но не сейчас, — ответил он голосом, от которого у нее перехватило дыхание.
Карета остановилась перед «Ля Рю». Это было более спокойное место по сравнению с «Максимом», где они ужинали вчера. Удобные диванчики в альковах позволяли видеть и слышать все, что происходило вокруг, и в то же время чувствовать себя уединен но. Готовили здесь превосходно, и, хотя Корнелия говорила, что не голодна, герцог все равно заказал все самые дорогие и экзотические деликатесы, рекомендованные ему метрдотелем. Покончив с заказом, он откинулся назад и повернулся, чтобы видеть Корнелию, которая скромно сидела рядом с ним.
Она могла лишь надеяться, что выражение ее лица не выдаст того возбуждения, какое она испытывала, и не только потому, что вела опасную игру, но и потому, что впервые в жизни ужинала в ресторане наедине с мужчиной.
— Я думал о вас весь день, — произнес герцог так неожиданно, что Корнелия вздрогнула, потому что наполовину забыла, кто она такая и кем должна казаться.
— О, месье, вы же не думаете, что я этому поверю, — сказала она с кокетливой интонацией, получившейся у нее совершенно естественно.
— Это правда, — сказал герцог. — Я ездил на скачки в Лоншам, и, когда заглянул в программку, там оказалась лошадь по кличке Мон Дезир. Я поставил на нее, потому что думал о вас, и, конечно, она победила.
— И вы выиграли много денег?
— Много, гораздо больше, чем ожидал, поэтому я КУПИЛ вам подарок.
Герцог вынул из кармана розовый кожаный футляр и протянул ей. Почти машинально пальцы ее коснулись пружины, и крышка откинулась. Она невольно ахнула: на подкладке черного бархата лежал прекраснейший бриллиантовый браслет — такого ей еще не доводилось видеть.
Несколько мгновений Корнелия смотрела на него, а потом перед ее мысленным взором возник тот браслетик, что он подарил ей чуть раньше, — забавная вещица, сувенир из Парижа, безделица, стоившая, может быть, несколько сот франков, тогда как этот стоил, должно быть, много тысяч.
Корнелия смотрела на него, пытаясь понять, какие чувства он в ней вызывает, и вдруг ее осенило, что означает подобный подарок. Она была наивной и неискушенной в жизни, однако та минута у двери будуара тети Лили, когда она узнала о предательстве, открыла ей глаза на многие вещи, которых она прежде не понимала.
Корнелия захлопнула футляр и вернула его герцогу.
: — Я не продаюсь, месье, — сказала она ледяным тоном, заставившим герцога вздрогнуть. Несколько мгновений она смотрела ему в лицо. Ее глаза метали искры. В гневе она выглядела еще более юной и очень гордой — и прекрасной, как никогда. Она поднялась на ноги, но не успела сделать ни шагу, как герцог схватил ее за руку, — Вы не можете уйти, — умоляюще проговорил он. — Прошу вас, простите меня. Я не хотел вас обидеть. Клянусь! Останьтесь и позвольте мне объясниться.
Ощутив на своей руке прикосновение его пальцев, Корнелия вдруг почувствовала слабость, и ее гнев угас так же быстро, как и вспыхнул. Он не отпускает ее, он ее умоляет… Неужели такое возможно?
С большим трудом Корнелия заставила себя изобразить, что уступает ему с явной неохотой.
— Я только хотел доставить вам удовольствие, все повторял герцог. — Я думал, именно благодаря вам я выиграл так много денег и это в некотором смысле ваш выигрыш, а не мой. Простите меня!
Корнелия смотрела в сторону, и тогда, почти в отчаянии, он взял ее руки в свои и поднес к губам.
— Простите меня, Дезире, — снова повторил он. Не сердитесь на меня, потому что я этого не вынесу.
Она ощутила, как от прикосновения его губ у нее похолодела спина. Это не было обычным светским поцелуем — мимолетным соприкосновением губ мужчины и женской перчатки. Поцелуй был горячим, настойчивым, — неотразимым. Корнелия затрепетала от радости, но потом решительно отняла у него свои руки.
— Если я вас прощу, — сказала она строгим тоном, — то вы должны обещать, что в будущем будете вести себя совершенно по-другому.
— Я готов на все, что угодно, лишь бы вы не уходили от меня, — заверил ее герцог.
— Во-первых, вы не должны притрагиваться ко мне, — сказала Корнелия.
— А во-вторых? — спросил герцог.
— Во-вторых, вы не должны… — она запнулась, подыскивая слово, — не должны флиртовать со мной.
— Я с вами не флиртую, — ответил герцог. — Я ухаживаю за вами.
— Тогда вы не должны делать и этого. Корнелия понимала, что, если и дальше будет так продолжаться, она не сможет долго притворяться равнодушной.
— Но как я могу не ухаживать за вами? — спросил герцог. — Вы так очаровательны, малютка Дезире, меня влечет к вам неотвратимо.
— Месье, я только что сказала вам: вы не должны говорить такие вещи, — строго напомнила ему Корнелия.
— Но почему? — резко спросил он и продолжал таким тоном, какого она от него не ожидала: — Кто этот мужчина, который стоит между нами? Рене сказала мне, когда я попросил ее представить меня вам, что вы — не для меня. Из этого я заключил, что вы предназначены для кого-то другого. Кто этот другой?
— Этого я не могу вам сказать, — ответила Корнелия.
— Проклятие! — воскликнул герцог. — Вы любите его?
Корнелия кивнула.
— Вы с ним давно знакомы?
— Не очень.
— А он… черт, как бы это спросить? Он уже ваш любовник?
— Нет!
Увидев внезапный блеск у него в глазах, выражение торжества на его лице, Корнелия поняла: лучше было бы совсем не отвечать.
— Я так и знал! — вскричал герцог. — Я был уверен в этом, но внешняя сторона противоречила моей
