этого не заметить... Хенаро стоял и глядел на тебя, а потом понял — ты
УРОКИ ВИ'ДЕНИЯ
7
Я приехал к дону Хуану в полдень; его не оказалось дома. Не зная, где его искать, я сел и стал ждать; почему-то я был уверен, что скоро он вернется. И правда, он вскоре пришел. Кивнул мне в знак привета; мы поздоровались. Выглядел он уставшим: зевая, лег на циновку.
Все последнее время меня преследовала идея «видения». Я решил снова прибегнуть к курительной смеси, но желал узнать, так ли это необходимо.
— Дон Хуан, я хочу научиться
Старик приподнялся, взглянул на меня и опять лег.
— Нет! — ответил он. — Без дымка тебе не обойтись.
— Но ты говорил, что у дона Хенаро я был на грани
— Я имел в виду, что в тебе что-то светилось. Будто ты и в самом деле сознавал, что делал Хенаро. Что-то в тебе есть такое — похожее на
— Но почему обязательно курить? Почему нельзя научиться
— Мало.
— Что значит текучий?
— Мир, который
— Согласен! — торжественно заявил я. — Хватит ходить вокруг да около. Я буду курить.
— Брось паясничать, — рассмеялся дон Хуан. — Думаешь, возьмешь дымок в проводники и сразу научишься
Он стал серьезным.
— Я всегда был осторожен с тобой и обдумывал каждое действие, ибо сам Мескалито пожелал, чтобы ты стал моим учеником. Но у меня не хватит времени обучить тебя всему, чему хотелось бы. Я успею только указать путь, по которому следует идти. Что скрывать, ты ленивее и упрямее меня. У тебя на все свои взгляды, и я не способен предсказать, как пойдет дальше твоя жизнь.
Его спокойный голос вызвал знакомое чувство тревоги и одиночества.
— Скоро мы узнаем, где ты застрял, — сказал дон Хуан загадочно и замолчал.
Мы вышли из дому, и я не знал, что делать, — то ли присесть где-нибудь, то ли выгружать то, что я привез.
— Это опасно? — спросил я, чтобы что-нибудь сказать.
— Все опасно, — ответил он.
Похоже, дон Хуан не был настроен продолжать разговор. Он стал собирать пучки трав, сваленные в углу, и складывать в сетку. Я не решился предложить ему помощь, так как знал, что в случае необходимости он сам об этом попросит. Потом дон Хуан лег на циновку и посоветовал мне расслабиться и отдохнуть. Я улегся на свою циновку и попытался уснуть, но сна не было. Прошлой ночью я остановился в мотеле и проспал чуть ли не до полудня, зная, что через три часа езды доберусь до дона Хуана. Я видел, что он тоже не спит; глаза были закрыты, но он чуть подергивал головой, как будто что-то напевал про себя.
— Давай-ка поедим, — сказал он так неожиданно, что я вздрогнул. — Тебе понадобятся силы.
Он приготовил похлебку, но есть мне не хотелось.
На другой день дон Хуан дал мне чуть-чуть еды и велел отдыхать. Я пролежал все утро, так и не сумев расслабиться. Я не знал, что он задумал, и, самое скверное, не понимал, чего хочу сам.
Мы просидели на веранде до трех часов дня. Я сильно проголодался и несколько раз заикнулся о еде, но дон Хуан не обратил на мои намеки внимания.
— Уже три года тебе не приходилось готовить смесь, — вдруг сказал он. — Будешь курить мою, тебе потребуется немного. Выкуришь трубку и отдыхай. Тебе явится страж другого мира. Ничего не делай, просто наблюдай. Смотри, как он двигается, что делает. От твоего внимания может зависеть твоя жизнь.
Дон Хуан вдруг прервал наставления. Я не знал, что сказать, и пробормотал что-то невразумительное. Мысли разбегались. Наконец задал первый вопрос:
— Что это за страж?
Дон Хуан отказался что-либо объяснять. Я волновался и настойчиво требовал ответа.
— Сам
— Какого мира? Мира мертвых?
— Нет, не мертвых, просто того мира. Рассказывать о нем бесполезно, надо
Сказав это, дон Хуан пошел в дом. Я последовал за ним.
— Дон Хуан, погоди. Что ты затеял?
Он не ответил. Достал трубку и улегся на циновке посреди комнаты, с интересом глядя на меня.
— Ты ведь не боишься, — сказал он. — А делаешь вид, что боишься.
— Нет, мне в самом деле страшно.
— То, что ты чувствуешь, — не страх.
Я снова уверил его, что мне страшно; но он обратил мое внимание на то, что дыхание и сердцебиение у меня самые обычные. Так оно и было, и все же казалось, что он не прав. Я чувствовал, что во мне происходят типичные для страха изменения. Меня охватило отчаяние, как перед лицом смерти. Спазма свела желудок, я наверняка побледнел, руки вспотели. Но я заметил, что это было не то чувство страха, к которому я привык. Я шагал по комнате и говорил не умолкая, а дон Хуан сидел на циновке с трубкой в руке и выжидательно смотрел на меня. Анализируя свое состояние, я пришел к выводу, что это был не обычный страх, а боязнь того душевного хаоса, который могут вызвать галлюциногенные растения. Я продолжал расхаживать взад-вперед, пока дон Хуан не приказал сесть и успокоиться. Некоторое время мы сидели молча.
— Боишься потерять ясность ума? — спросил он вдруг.
— Вот именно.
Он довольно засмеялся.
— Ясность, второй враг человека знания, маячит перед тобой. Ты ничуть не боишься, но цепляешься за свою ясность и по глупости называешь это страхом.
Он усмехнулся и велел:
— Принеси-ка угольков.
Голос был ласковый и ободряющий. Я встал, пошел за дом, нашел там плоский камень и высыпал на него углей из печки, чтобы отнести в дом. Но дон Хуан уже расстилал мою циновку на веранде, где я обычно сижу. Я поставил перед ним угли, он раздул огонь. Велел сесть на край циновки, вложил уголек в трубку и подал. Я взял ее. От старика шел ток энергии, который подбадривал меня.
— Затянись, — сказал он спокойно. — На этот раз выкуришь всего одну.
Я затянулся — послышался треск возгоревшейся смеси. И тут же почувствовал, как похолодело во рту. Сделал еще затяжку — холод проник в грудь. Когда затянулся в последний раз, холод сковал все тело.
Дон Хуан взял у меня трубку, выбил пепел и, послюнив, как обычно, палец, обтер чашечку изнутри.
Тело мое онемело, но я мог двигаться и сел поудобнее.
— Что теперь будет? — спросил я, с трудом выговаривая слова.
Дон Хуан убрал трубку в чехол, завернул его в тряпицу, сел и стал глядеть на меня. Кружилась голова, глаза слипались. Дон Хуан встряхнул меня, приказал не поддаваться сну.
