и не заболеть. Если не водяная змея, то болотная лихорадка или… — На лице негритянки появилось какое- то странное выражение. Она замкнулась.
— Или что?
Кухарка смущенно взглянула на хозяйку.
— Ничего, мэм.
— Или Джексон? — наконец догадалась Мередит. — Далей, мне ты можешь говорить все.
Стряпуха покачала головой.
— Он все равно узнает.
Она бросила многозначительный взгляд на девушку, чистящую овощи над глиняным чаном. Мередит проследила за ее глазами.
— Джевел, — обратилась Уитни к служанке, — найди Бетси и скажи, чтобы она принесла мою медицинскую сумку. Я скоро отправлюсь в хижины лечить больных… Ну, так в чем дело? — спросила она Далей, когда они остались одни. — Ты думаешь, Джексон накажет тебя за разговоры со мною? Но здесь хозяйка — только я, и тебе это прекрасно известно.
— Да, мэм, но хозяин не уволит мистера Джексона без веской на то причины. По крайней мере, до тех пор, пока не найдет кого-то на это место. А надсмотрщик может отыграться на мне и без вашего ведома.
Мередит вздохнула. Она знала, что управляющий имеет огромную, почти ничем не ограниченную, власть над рабами. И хотя Уитни жалела их и сочувствовала чернокожим работникам, она не могла уследить за каждым шагом Джексона, и, как правильно заметила кухарка, отчим не уволит его из-за жалобы какого- то негра. Дэниэл доверял надсмотрщику не больше Мередит, но пока еще найдешь человека на его место… — Что ж, теперь никто не сможет донести ему о нашем разговоре, поэтому расскажи мне о случившемся все без утайки.
— Один полевой рабочий, здоровый африканец, не пробывший здесь и полугода, — буйный. Мистер Джексон считает, что он сбежит; по этой причине его всегда держат в цепях. Его зовут Неб, но сам невольник величает себя каким-то чудным африканским именем. Мистер Джексон постоянно бьет этого раба. Так вот… Неб подхватил болотную лихорадку, но надсмотрщик все равно заставлял его работать, — он ненавидит парня — пока тот совсем не ослаб до такой степени, что не смог выползти в дверь… Так, по крайней мере, говорит Перл.
— Перл? Кто это?
— Полевой работник, — пояснила Далей, — но она не в счет, потому что большая и сильная. Кстати, Джексон приказал ей жить с Небом, решив получить от них крепкое здоровое потомство. Только Перл страшно боится этого парня за его безумство. В лихорадке он ведет себя еще хуже. Африканец принимает ее за кого-то другого и бьет смертным боем. Она каждый вечер подходит к двери и умоляет принести его сюда для лечения, а не оставлять в лачуге на краю поля. Но никто не соглашается, поэтому Неб всегда остается там…
— Ясно. Что ж, как только закончу с ближайшими хижинами, пойду и осмотрю его. Но, судя по твоим словам, Неба уже не спасти.
— Может быть. Но все считают, что вы творите поистине чудеса.
Мередит знала — единственное ее «чудо» является корой хинного дерева, которую она завезла на плантацию с большими трудностями и по баснословной цене. Мало кто из докторов или непрофессионалов верил в это средство. Оно считалось папистским продуктом и, вполне возможно, очень ядовитым. Но Уитни пользовалась корой много раз, зная, что один лондонский врач доказал эффективность такого лечения больше ста лет назад. В ее душе не находилось места страху, когда речь шла о человеческой жизни. Мередит удалось спасти не одного раба, умирающего от страшной болотной лихорадки, отпаивая несчастного настоем коры хинного дерева.
Далей поднялась, бормоча под нос:
— Может, для него и лучше, если вам не удастся вытащить его.
Уитни задумалась над этим замечанием. Некоторые из буйных никогда не привыкали к работе на плантации. Они убегали, и их убивали прямо на болотах или же привозили назад для жестокого наказания. Рабам некуда было податься: беглецов обычно быстро ловили, даже если им удавалось избежать опасностей, подстерегающих в трясине. Многие чахли от тоски по родине и свободе. Иногда Мередит казалось, что таким людям лучше бы умереть, но инстинктивная вера в святость жизни не позволяла отступаться от них, и она старалась оказать больным посильную помощь.
Когда через несколько минут появилась Бетси, нагруженная объемистой кожаной сумкой с медикаментами, Уитни поднялась, повязала старенький платок и вышла из кухни. Она прошла через лужайку перед домом, спустилась вниз по подъездной аллее между высокими дубами, а затем свернула и направилась к грубым хижинам, в которых жили невольники, работающие в доме и вокруг него.
Две беременные женщины присматривали за малышами рабынь, что играли в тени раскидистого дуба. Они быстро отдали ей больных детей. Одним из них оказался уродливый младенец, для которого Мередит уже ничего не могла сделать, кроме как помолиться, чтобы он поскорее и полегче умер. Другой порезал ногу, и ранка загноилась. Уитни разрезала нарыв тонким острым ножом, затем положила на края прооперированного места пасту, приготовленную из заплесневелого хлеба, после чего плотно наложила повязку.
В одной из лачуг Мередит обнаружила женщину, мучающуюся в приступах лихорадки. Правда, это оказалась не смертельная малярия с изматывающими приливами жара, а более легкая форма, известная здесь под названием «горячий озноб», от которой у Уитни не имелось никаких лекарств. Она приказала ухаживающим за больными обтирать ее прохладными полотенцами.
Последним пациентом был молодой человек с распухшей челюстью и сильным жаром. Мягко уговорив его открыть рот, Мередит осмотрела зубы и заключила, что один из них является причиной болезни. Она налила больному немного виски, чтобы заглушить боль и, когда тот опьянел, маленькими щипцами удалила основную причину опухоли и температуры.
Закончив работу в хижинах, Уитни отправилась на конюшню, где Сэм, поклонившись с широкой улыбкой, поздоровался с ней.
— Мисс Мерри, мисс Мерри, посмотрите-ка на мою ногу!
Она улыбнулась. Конюха пару месяцев назад лягнул мул и сломал кости. Мередит наложила ему шину и тугую повязку, а затем постоянно следила за его состоянием. В результате этого костные ткани срослись правильно, и Сэм начал ходить без прихрамывания и даже танцевать. Сам пациент считал это только заслугой Уитни.
— Я здесь ни при чем. Это все твои кости и твой сильный организм, — в очередной раз заверила она благодарного слугу. — Послушай, нам с Бетси нужно поехать в хижину на поле… Ты можешь приготовить повозку?
— Конечно, мисс Мерри, конечно. Служанка удивленно взглянула на свою госпожу.
— Мы едем на плантацию?
— Да. Там есть раб, которому нужна моя помощь.
Бетси с шумом втянула воздух.
— Мэм, это, должно быть, Неб. Он очень сильный. Может, нам лучше взять кого-нибудь с собой? Я слышала…
— Чепуха! — решительно отрезала Мередит. Если больной действительно такой огромный, как говорит Далей, то никто не сможет удержать его. Никто, кроме нового наемного работника, а Уитни совсем не собиралась брать Девлина с собой. Джереми сам, скорее, является угрозой, чем защитой. Она, словно невзначай, оглянулась, недоумевая, где же новичок.
Пока они ждали обещанный транспорт, Девлин так и не появился. Наконец Сэм вывел из конюшни лошадь, запряженную в маленькую деревянную повозку. Бетси с сумкой расположилась сзади, а Мередит села на козлы, предварительно натянув перчатки на руки, чтобы лучше держать поводья. Она щелкнула ими старенькую коняшку, и экипаж тронулся с места.
Через некоторое время впереди показалась одинокая лачуга, где жили полевые рабочие. Хижина, выглядевшая беднее и грязнее жилищ домашних слуг, стояла посреди поля, ближе к месту Работы. Повозка затряслась по узкой разбитой дороге, петляющей между участками земли.
