Что и не снилось

ногам.

Знаю, господи, послал ты чудищ невиданных, чтобы испытать стойкость мою, но не страшны мне чудища в пламени бледном, смерть горбатым пророчащем. Верю в тебя, господи, ведь не покинешь ты меня, пылинку жалкую, ветром гонимую, песчинку малую на берегу, лепесток в быстром потоке...'

- Чудеса! - немного растерянно сказал один из них.

Они стояли и смотрели друг на друга, освещенные закрепленным на стене электрическим фонарем, входящим в комплект снаряжения каждого участника экспедиции, оба в гладких зеленых скафандрах, защищающих от довольно высокого еще уровня радиоактивности в этом глухом уголке сельвы, с заплечными баллонами, наполненными дыхательной смесью, в круглых шлемах с тонкими шпагами антенн.

- Куда там Сведенборгу, - с еле заметной тревогой отозвался другой, поглядывая на лохмотья в углу. - Это ведь он нам смерть пророчит. - Он нервно рассмеялся.

Автомат-переводчик молчал, в наушниках слышался шорох. Фонарь с трудом рассеивал мрак.

- Мистика какая-то! Откуда он знал?..

Тишина, безжизненная тишина расползлась по подземелью. Темнели в углу лохмотья.

- Ладно, давай выбираться отсюда. Скоро ночь, а мы еще палатку не ставили. И вещи хоть немного разберем.

- Пошли, - неуверенно согласился другой. - Завтра обмозгуем вместе с корифеями.

Он аккуратно собрал высохшие листья какого-то растения, испещренные черными значками.

- Завтра разберемся...

Освещая путь фонарем, они направились к крутым ступеням, ведущим из подземелья на поверхность, под своды полуразрушенного храма неизвестного бога. Они не успели дойти до ступеней, потому что каменный потолок вдруг обрушился и похоронил их рядом с останками того, кто умер здесь раньше. А раздавленные ломкие листья превратились в белую пыль.

Кировоград, 1978.