«Это ателье?» – спрашивает. «Да, – говорю, – это ателье». Зачем сказал – до сих пор не пойму. А она спрашивает: «А с Люсей можно поговорить?» А я ей: «А кто ею интересуется?» А она мне: «Я от Фиксы, он мне вас очень рекомендовал». А я ей:
«Фикса? Замечательный парень. Хорошо, я и есть Люся». И тут эта стерва мне выдаёт: «Хочу заказать вам, Люся, своего мужа». Представляете? Я чуть не ошизел! Но виду не подал. А она продолжает, словно остановиться не может: «Он меня достал до чёртиков. Я его ненавижу. У меня есть любовник, а муж с ним встречаться не даёт, козёл противный! Заплачу вам любые деньги по вашей таксе, только избавьте меня от него, ради всего святого!»
Бомж остановился, посмотрел на нас выжидающе и продолжил:
– Сами понимаете, я был в шоке. Я же ещё не полный идиот, да и газеты иногда почитываю… В общем, въехал я, что какой-то бабе-киллерше убийство заказывают. Честно скажу, про мужиков-киллеров слышал, а про баб – впервые.
Может, потому, что им это проще с рук сходит, на них ведь никто никогда не подумает, а?
Босс надел очки, чтобы скрыть появившуюся в глазах заинтересованность, и спросил:
– А вы ничего не перепутали, уважаемый?
– Я? Обижаете. Вы дальше послушайте и все сами поймёте. «А вы мою таксу знаете?» – спрашиваю. «Конечно, знаю, – отвечает. – Мне Фикса сказал: пятнадцать тысяч долларов. Пять сразу и десять потом. Правильно?» – «Не правильно, – говорю. – Неделю назад расценки повысились. Теперь уже десять сразу и десять потом. Или – до свидания». Она немного подумала и решительно так заявляет: «Деньги для меня не проблема. Все равно это его деньги. Он на них помешался, так пусть они его и погубят, ублюдка. Только сделайте это как можно быстрее, а то я не выдержу и сама его прикончу. Желательно покончить с этим прямо завтра. Сможете?» А я уже в роль вошёл, мне интересно стало – все ж таки двадцать тысяч! «Вы коней не гоните, – говорю, – мне его фотография нужна и места постоянного обитания. А для этого нам встретиться нужно. Вы мне десять кусков передадите и фотку. Заодно все и расскажете. А по телефону я такие вещи не обсуждаю». А она мне: «Ой, извините, меня Фикса предупреждал, но я такая невыдержанная, такая экспрессивная, что все сразу и выложила. Больше ни слова не скажу. Клянусь!» Тут я, непонятно зачем, говорю: «Ладно, на первый раз прощаю. Завтра в пять часов вечера будьте около магазина „Продукты“ на Сретенке. Стойте у входа с букетом роз. Я вас сама найду. Только не забудьте деньги и никому обо мне ни слова, даже Фиксе. Иначе вам обоим конец».
Майкл снова замолчал и полез за сигаретами. Босс задумчиво рисовал свои каракули, а я, забыв про свой блокнот, не могла оторвать глаз от бомжа. Если он не сочинял, то это все выглядело очень даже заманчиво. Родион, думавший, по-видимому, точно так же, спросил:
– Вы нам не вешаете лапшу на уши, гражданин бомж?
Тот нервно вздрогнул, едва не выронив сигарету, и проговорил:
– А какой смысл мне вам её вешать? Рассказал, как было, почти слово в слово. Она сказала, что будет в означенном месте в означенное время с означенным букетом роз и с означенной суммой. У меня аж руки зачесались после этого. Я вскочил и долго бегал по своей халабуде, все никак успокоиться не мог.
Вы когда-нибудь видели дуру с десятью тысячами баксов в сумочке? Я не видел.
– И что же вы решили?
– Первым делом я, конечно, решил, что просто ограблю её, и все дела.
Подойду, вырву сумочку и убегу. А потом, когда немного соображать начал, понял, что ничего не выйдет. Я ведь сдуру ей встречу в своём районе назначил, я здесь недалеко живу, на той стороне Сретенки, недалеко от бульвара. Меня же здесь каждая собака знает. Ей ведь ничего не будет стоить обратиться к ментам и сказать, что такой-то и такой оборванец грабанул, понимаешь, средь бела дня и увёл порядочную сумму, которую она рассчитывала потратить в магазине «Продукты». Менты бы меня враз вычислили. Они меня как облупленного знают. И тогда никакие деньги мне бы не помогли. Понимаете меня?
– Продолжайте.
– Ну вот, потом я подумал к дружкам своим обратиться за помощью. Только из другого района, чтобы их здесь никто не знал. Начал всех перебирать – одни сволочи и подонки! Грязные мерзавцы, которые за лишний рубль мать родную не пожалеют! А меня и тем более. Сами все себе заберут, а потом ищи ветра в поле.
Правда, есть у меня там одна девочка знакомая, Маней зовут. Она вроде честная и как раз бы на эту роль подошла: здоровая такая, упитанная, морда кирпича просит – в общем, лучше для киллера не придумаешь. Но такая, скажу я вам, дура – не приведи господь! – Бомж хихикнул. – Да она только рот раскроет, и гражданка сразу все поймёт. Ну нет, думаю, рисковать я не могу. Нужно что-то более надёжное искать. Всю ночь не спал, ворочался, все свои недельные запасы хлеба съел и только под утро про вас вспомнил.
– И что же вы, интересно, такого о нас вспомнили? – усмехнулся босс.
– Вспомнил, как вы нас кормили, во-первых, а во-вторых, что люди о вас говорят, – он смущённо отвёл глаза.
– И что же о нас говорят? – насторожился босс.
– Разное… Что вы за всякие тёмные делишки берётесь, что незаконно наживаетесь на бандитском горе, что бордель у вас тут…
– Ну-ка, ну-ка, про бордель поподробнее, пожалуйста! – вскинулась я возмущённо.
– Ну, – окончательно смутился Майкл, – говорят, что шведская семья у вас здесь… Один мужик и две бабы… Что днём вы бандитов ловите, а по ночам развратом на троих занимаетесь… Всякое, в общем, болтают.
– Какая гнусная ложь!!! – вскричала я вне себя. – Босс, вы слышали?!
Родион, застыв с открытым ртом, не мигая смотрел на рассказчика, и в глазах его стоял первобытный ужас.
– А я и не верю! – честно посмотрел на босса Майкл. – Ни единому слову не верю! Вот вам крест, – он перекрестился. – Да мне и до фени, кто с кем спит.
Главное, что люди вы хорошие, честные…
– Что, и это тоже говорят? – прохрипел босс со слабой надеждой.
– Да, и это тоже говорят. И в это я верю. Вор и мерзавец никогда бы не стал бомжей кормить. Он бы лучше деньги на помойку выбросил, но нас кормить бы не стал…
– Ну хорошо, вы к нам пришли, – прервал его босс, беря себя в руки. – И что дальше? Что вы хотите предложить?
– Как, разве ещё не понятно? – опешил тот. – Мне терять нечего: или я все равно ничего не получу, или вы меня не обманете и дадите половину. Честно говоря, мне и пары сотен за глаза хватит. Как уж вы там все обделаете – ваша воля. Я карты на стол выложил – теперь вы решайте.
Босс, видно, уже давно все решивший, бросил карандаш на стол и вперил взгляд в Майкла.
– Вы нам все в точности рассказали?
