На какое-то мгновение к Беннистеру вернулась решительность:
— Ник, ты ездил повидаться с мисс Киров?
— Нет. Чек, пожалуйста.
— Но ведь это ты пригласил ее на банкет, — не отступал он.
— Да, но я не знал, что Фанни собирается ее насиловать. Так ты дашь мне чек?
— Я не... — начал было Фанни.
— Заткнись! — рявкнул я. Они были покорны, как ягнята. Меня позвали, чтобы отшлепать, как маленького школьника, но сейчас они замолкли. Мульдер отошел к стене, а Анжела рылась в сумочке в поисках сигареты. Снизу, с террасы, доносились голоса — гости собирались за поздним завтраком. — Мне нужен чек, — снова повторил я.
Мне казалось, что победа уже близка, потому что Беннистер подошел к столу и открыл ящик. Я ожидал увидеть чековую книжку, но вместо этого он выложил на стол стопку папок.
— Ник, пожалуйста, взгляни.
Я не двинулся с места. Тогда он поднял верхнюю папку, открыл ее и протянул мне.
В глаза мне бросилась моя фотография, и мною овладело любопытство. Я взял папку из рук Беннистера.
— Почитай, — спокойно сказал он.
В папке было только две страницы, и на каждой стоял штамп «Страховой фонд Кассули (морской)». Моя фотография была наклеена на первой из них, а ниже шла аккуратно напечатанная информация о моем жизненном пути. Документ о награждении меня орденом Крест Виктории был воспроизведен полностью. Другой лист был заполнен от руки, и я посчитал, что это рука Джилл-Бет Киров. «Присутствие капитана Сендмена в доме Э. Б. неожиданно, но нам это может пригодиться. Капитан Сендмен, как и многие другие солдаты, отличается романтичностью. По многим признакам, он живет в ла-ла мире, то есть закончил частную школу и не прочь стать Джошуа Слокумом, но, без сомнения, имеет высокое понятие о чести и долге, и думаю, его можно привлечь на нашу сторону». Я попробовал догадаться, где эта самая ла-ла земля и захочет ли Джилл-Бет жить там.
— Вот, — мягко сказал Беннистер, — книга лоций твоей мисс Киров. Мы нашли эти папки у нее на яхте. — Он протянул мне еще одну открытую папку, где красовалась фотография Фанни Мульдера, делающего утреннюю зарядку на корме «Уайлдтре-ка-2». В краткой биографической справке говорилось, что Френсис Мульдер родился в Уитсенд, Кейп-Провинс, 3 августа 1949 года. Учился он мало. Служил в военно- морском флоте ЮАР. Там на него было заведено уголовное дело по обвинению в вооруженном грабеже, но доказать ничего не удалось. Далее сообщалось, что он купил парусное судно на Сейшелах, где и занимался чартерными перевозками, пока Надежна Беннистер не обнаружила его несомненный талант.
Потом опять шел комментарий, написанный от руки: «Несмотря на то что он протеже вашей дочери, нет сомнений, что Мульдер лоялен по отношению к Э. Б., который продвинул его, хорошо ему платит и постоянно подчеркивает, что доверяет ему». Нижняя часть страницы была небрежно оторвана. Видимо, Беннистер уничтожил эту часть комментариев, потому что там говорилось, что Мульдер, вероятно, замешан в убийстве его жены.
Меня так и подмывало спросить, по какому праву Беннистер обыскивал «Мистику», но, учитывая факты, изложенные в папке, мой вопрос был бы лишним. Беннистер забрал у меня обе папки.
— Теперь тебе ясно, почему мы думаем, что ты можешь быть близким другом мисс Киров? — Повернувшись, он внимательно посмотрел на портрет своей погибшей жены, стоявший на книжной полке. — Ты знаешь, кто владелец Страхового фонда Кассули?
— Полагаю, отец твоей жены.
— Да, — сказал он уныло, с безнадежностью в голосе, затем сел в большое кожаное кресло у стола и потер обеими руками лицо. — Анжела, скажи ему.
Анжела начала говорить монотонным голосом:
— Яссир Кассули убежден, что Тони мог предотвратить гибель Надежны, и никогда не простит его. Он также считает, хоть это и противоречит здравому смыслу, что, участвуя в нынешних гонках, Тони поступает бессердечно по отношению к погибшей. Яссир Кассули сделает все, что в его силах, чтобы не дать Тони выиграть. Вчера вечером мисс Киров пыталась уговорить Фанни саботировать наше участие в гонках. Фанни отказался и, в свою очередь, обвинил мисс Киров в том, что та пыталась испортить мачту на «Уайлдтреке». Они поспорили, и в этот момент она инсценировала нападение на себя, и именно тогда ты вышел на сцену в роли галантного спасителя. — Анжела не могла удержаться, чтобы не выпустить коготки: — Это правда, господин Сендмен, на страже которой вы так твердо стоите.
Я ничего не сказал. Все звучало довольно убедительно, хотя и противоречило тому, что рассказывала Джилл-Бет, и тому, что видел я сам. Я был смущен, как любой человек, оказавшийся на перепутье. Джилл- Бет говорила об убийстве и о требовании страховки в миллион долларов, в то время как Анжела только что изложила другую версию — о богаче, одержимом навязчивой идеей оберегать память своей дочери. Мне пришло в голову, что правда заключается в том, что правды в этом деле нет вовсе. Да и к тому же меня все это совершенно не касалось. Я пришел сюда, чтобы заявить о своем уходе, и все дела.
Беннистер развернул кресло так, чтобы ему был виден портрет. Если он действительно причастен к убийству, то играет он свою роль превосходно.
— Мое горе не выразить словами, Ник, — заявил он. — Но Яссир никогда не простит мне этой смерти. Что я должен был делать? Оставить ее на берегу? Единственное, что я знаю точно, — так это то, что, пока Кассули жив, он будет ненавидеть меня. Он не в состоянии рассуждать разумно, он ослеплен навязчивой идеей, и мне приходится защищаться. — Он пожал плечами, как бы говоря, что его объяснение, может, и неполно, но это самое лучшее, самое честное объяснение, которое он может дать. Беннистер постучал по папкам: — Как видишь, мисс Киров рассчитывает на тебя.
— Ничем не могу помочь, — ответил я, — потому что я ухожу. Никаких фильмов, никаких Сен-Пьеров. Я просто хочу получить от тебя чек. Тысячи фунтов будет достаточно, и я обещаю отчитаться за каждый пенс.
— А как ты отчитаешься за те деньги, которые уже потрачены? — резко поинтересовалась Анжела, которая после вчерашнего пребывала в наиболее «медузном» настроении. — Знаешь ли ты, сколько вложено в этом фильм? Фильм, в котором ты обязался участвовать. Или ты забыл, что подписывал контракты?
Я по-прежнему не смотрел на нее и не отвечал ей. Я обращался только к Беннистеру:
— Мне нужен чек.
— Ты просто печешься о своем удобстве! — Анжела потихоньку заводилась. — Но я хочу сделать фильм, который поможет людям, и если ты все-таки бросишь его, Ник Сендмен, то нарушишь контракт, на который мы рассчитывали и уже угрохали тысячи фунтов на его реализацию. И если сейчас ты его расторгнешь, то я сделаю все, чтобы вернуть истраченные деньги. Единственное, что у тебя есть и что суд сочтет возможным конфисковать — это твой «Сикоракс», и, клянусь тебе, я этого добьюсь! — Голос ее звучал уверенно и безжалостно, судя по всему, она уже получила юридическую консультацию. — Так что выбирай, Ник Сендмен: или ты выполняешь свои обязательства по контракту, или теряешь свою яхту.
Я по-прежнему игнорировал ее.
— Тысяча фунтов, — повторил я Беннистеру.
— Тебе не удастся улизнуть! — выкрикнула Анжела.
— Тысяча фунтов.
Беннистер оказался между двух огней. Я подозревал, что в этот момент он с радостью удовлетворил бы мою просьбу, но Анжела горела желанием урвать кусок от тела Ника Сендмена, а Беннистер боялся потерять ее тело. Он искал отговорки.
— Мне кажется, мы все сейчас слишком возбуждены, чтобы принимать решения.
— Я — нет, — настаивал я.
— А я — да! — взорвался он. — Поговорим на следующей неделе. Я должен свериться с бюджетом и просмотреть то, что мы уже отсняли. — Он делал попытки уклониться от принятия решения. — Ник, я позвоню тебе из Лондона.
— Меня здесь не будет.
— Лучше бы ты был здесь, — рявкнула Анжела, — если тебе дорога твоя яхта.
