Дверь между тем скрипнула, и как-то особенно скрипнула, даже вроде фыркнула - фррррр! - и в комнату вошёл солдат. На голове у него был поварской колпак.
- Здравствуйте, - сказал он. - Моя фамилия Галоша.
Он вдруг снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.
- Гмм... - сказал я. - Как же пишется ваша фамилия: Галоша или Калоша?
- Галоша, - сказал Галоша.
- Очень приятно.
- Я слышал, что вы пишете рассказ о пограничниках?
- Пишу.
- Так я расскажу вам одну историю, а вы пишите рассказ.
Эти слова меня здорово удивили.
Я повнимательней поглядел на Галошу и увидел, что лицо у него самое обычное: нос, брови, глаза. Да, но при чём же здесь рассказ?
- При чём здесь рассказ? - спросил я. - О чём рассказ?
- Дело в том, что я повар, - быстро сказал Галоша. - Понимаете?
Он снял колпак и покрутил его в руках. Я заглянул внутрь колпака.
Там, понятно, ничего не было. Я собрался с мыслями и сказал:
- Закуривайте, товарищ Галоша.
- Что вы! Что вы! - крикнул Галоша. - Потап унюхает!!!
- Какой Потап? - удивился я. - Какой такой Потап? Что вы ваньку валяете?
- При чём здесь Ванька? - удивился теперь Галоша. - Ванька домой уехал!
Я уже ничего не понимал и глядел на Галошу, как сыч на сову. Тогда Галоша подбросил вверх свой колпак, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.
- Итак... - сказал Галоша.
Глава вторая,
в которой Галоша исчезает
- Итак, - сказал Галоша, - всю жизнь я мечтал быть поваром. Мне хотелось готовить супы, салаты, фрикадельки и морковные соусы. Не подумайте, что я обжора. Это - моё искусство. Вы сочиняете рассказы, а я сочиняю морковные соусы.
- Понятно, - сказал я. - Понятно. А кто такой Потап?
Галоша не ответил.
- Да... - вздохнул он. - Всю жизнь я мечтал быть поваром, и моя мечта сбылась. Когда я приехал на заставу, всех пограничников построили, и капитан спросил:
'Есть ли среди вас настоящий повар?'
'Есть!' - крикнул я и шагнул вперёд.
Ответ понравился командиру. Он сказал мне:
'Молодец!'
Так я стал поваром на заставе.
Живём мы, сами видите, в горах. Служить здесь трудно и есть хочется ужасно. Но я варил такие супы! Строил такие котлеты! И все были мной довольны, и я тоже был доволен, потому что сбылась моя мечта.
Был я доволен месяц, был я доволен другой, а потом я перестал быть доволен.
Как-то раз готовлю я суп-пюре из тыквы, а сам думаю: 'Что же это такое? Все пограничники как пограничники, а я повар. Они медали то и дело получают, а я поварёшкой размахиваю. Повар и повар, да ещё по фамилии Галоша. Обидно'.
Вот как-то я дождался, пока капитан пообедает, и подошёл к нему:
'Товарищ капитан! Разрешите обратиться!'
И обратился. Так, мол, и так, поваром быть отказываюсь. Желаю принести пользу Родине, охраняя государственную границу.
'Голубчик Галоша, - сказал мне капитан, - повар - важная фигура в пограничном деле'.
Вот как мне ответил капитан. Что называется, отбрил.
Галоша замолчал и грустно покачал головой. А я посмотрел ему в глаза и увидел в них большую печаль.
- Товарищ Галоша, - спросил я, - а всё-таки кто такой Потап?
Но не успел я задать этот вопрос, как где-то за окном грохнул выстрел. И Галоша тут же ударил себя по лбу.
- Ах я растяпа! - крикнул он. - У меня же соус подгорел!!!
Он вылетел из комнаты, хлопнув дверью, и крикнул напоследок:
- Прощай морковный соус!
Глава третья,
в которой Потап никого не признает
'Прощай морковный соус'? - удивился я. - Какой морковный соус? Это он меня, что ли, морковным соусом назвал? Ну нет, с Галошей с этим каши не сваришь. Во-первых, неясно, кто такой Потап, а во-вторых, что это за выстрел, который раздался за окном?'
Я вышел на крыльцо, чтобы узнать, откуда донёсся выстрел.
На улице был уже вечер. Горы потемнели. В небе гуляли тёмные полосы. Во дворе заставы не видно было ни одного пограничника. Только стоял пустой зелёный автомобиль.
'Эк ведь куда меня занесло! - думал я. - Вон там, за этой горой, чужая земля. Здесь - наша, там - чужая. Удивительно!'
Я присел на ступеньку и задумался, разглядывая вечерние горы. Густые тени лежали уже в ущельях, а скалы, кажется, чуть шевелились в сумерках. Постой-ка, что это на скале? Человек? Или это померещилось?
- Эхе-хе, - услышал вдруг я. - Соус-то мой подгорел.
- Галоша! Это вы?
- Так точно.
Галоша присел рядом на ступеньку, а я всё разглядывал скалы, но не видел там никакого человека. Померещилось, значит.
- Закуривайте, - сказал я Галоше.
- Не могу, не могу, - сказал Галоша. - Потап унюхает!
- Тьфу ты! Совсем забыл про вашего Потапа.
Галоша помолчал немного, а потом снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.
- Ну вот, - сказал Галоша. - На границу командир меня не пустил, и я оставался по-прежнему поваром. И вдруг мне подвезло! Да! Мне подвезло, потому что уехал домой Ваня Фролов. Он уехал домой, а Потап остался беспризорным. Фролов-то был инструктор службы собак, а Потап - это наш лучший пёс!
- Ну, наконец-то! - сказал я. - А я-то думаю: кто такой Потап?
- Лучший пёс! И какой пёс! Грудь - колесом. Уши - столбом. Голова булыжник, а на зубы смотреть страшно. А лапы! Мне бы такие лапы, я бы двухпудовые гири выжимал. Такому псу палец в рот не клади - мигом оттяпает!
Потап остался беспризорным, и подойти к нему никто не может - всех перекусал! Подавай ему Фролова, а больше никого не признаёт.
Вот я слышу, командир говорит:
'Что делать с Потапом? Не ест, не пьёт и кусается. Пропадает пёс!'
Тут мне что-то в голову ударило.
'Как, - думаю, - пропадает? А я, Галоша, на что?'
- Ага! - прервал я рассказ повара. - Вот что, товарищ Галоша, давайте-ка пойдём в комнату. Что это мы на крыльце застряли? Слушать так слушать.
Глава четвёртая,
в которой имеются сосиски
- Слушать так слушать, - сказал я, когда мы с Галошей вошли в комнату и сели у стола.
Галоша вздохнул, поглядел на часы и продолжал:
- Решил я с Потапом с этим подружиться. Человек я особый, пахну вкусно, и собакам это нравится.
Вот я положил в нагрудный карман две сосиски и пошёл к Потапу. Он жил в отдельном закутке в
